Илга-Иволга (1972)

Илга вытаскивает из почтового ящика конверт с синей окантовкой — третий за неделю. На обратном адресе знакомые цифры: дом №12 по улице Стекольной, где она жила до переезда. Соседка Антонина Степановна, вяжущая на крыльце малиновые носки, цокает языком: «Опять твой Сергей пишет?» Девушка мнёт угол письма, чувствуя под пальцами шершавую марку с потёртым гербом. В комнате, пахнущей остывшей гречневой кашей, она разрывает конверт ножницами для вышивки. «Прости, — начинается текст, — но я не могу отдать тебе Чижика. Он скулит у двери по утрам». За окном каркает ворона, и Илга внезапно вспоминает, как в детстве красила ресницы тушью, украденной из сумки учительницы химии.

На рынке у моста она сталкивается с Артёмом, который разгружает ящики с антоновкой. Его руки в царапинах от ящичной проволоки, на лацкане куртки — засохший лист клёна. «Ты же клялась, что сожжёшь все мосты», — бросает он, вытирая ладонь о брюки. Илга смотрит на его сапоги, забрызганные речной глиной, и понимает: он знает о письмах. Вечером, пряча ответ под половик — «Забери собаку, иначе приеду сама» — она замечает, что чернила расплылись от капель дождя, попавших через щель в раме. В углу печки трещит берёзовое полено, а на столе дымится чашка чая с чабрецом, который Антонина Степановна называет «от тоски».