Ноктюрн: Куда слоны идут умирать (2021)

Лера, 34-летняя ветеринар из Минска, приезжает в деревню Гусево к отцу, Николаю, у которого начали путаться слова и пропадать чайные ложки. В доме пахнет мазью от радикулита и сырыми досками — Николай две недели назад разобрал половицу в сенях, искал «проводку, которую крысы перегрызли». За ужином он тыкает вилкой в селёдку, внезапно говорит: «Они за овином ходят. Слоны. Ночью, чтобы не пугать нас». Лера щупает его лоб: «Ты опять таблетки пропустил? В Беларуси слонов нет». Утром она находит за сараем вмятины в земле размером с тарелку, а в кустах крапивы — обломок бивня, желтоватый, как ноготь курильщика.

Три дня спустя Николай исчезает. Лера с соседом Петровичем ищут его до темноты, находят в ельнике за речкой: он сидит на краю ямы, где валяются кости, похожие на рёбра, но крупнее коровьих. «Видишь, я же говорил», — бормочет отец, сжимая в кулаке горсть песка. Лера звонит в лабораторию, диктует GPS-координаты, но вечером замечает, что бивень со стола пропал, а под крыльцом кто-то оставил лужу мутной жидкости, пахнущей аптечным йодом. Петрович, разнося ведро картошки, хрипит: «Твой батя давно тут один? Может, это он кости насобирал, с охоты?» Лера не отвечает — она смотрит, как отец спит в кресле, положив ладонь на пол, будто слушает стук в трубах.