Когда ресторанный критик Элисон публикует разгромную статью о новом гастрономическом заведении, она и не подозревает, что её слова вызовут такой ажиотаж. Общественность бурлит, соцсети взрываются, а ресторан оказывается на грани закрытия. Редактор, видя последствия, дает Элисон ультиматум: она должна отправиться в это заведение, чтобы лично познакомиться с шеф-поваром, которого она так жестко
Два человека, совершенно отличающихся друг от друга, неожиданно пересекаются на Рождество, и их жизни переплетаются на протяжении всего сезона. Вместе, они погружаются в атмосферу праздника, занимаясь уборкой дома и готовкой праздничных блюд. В процессе этих повседневных дел их взаимоотношения начинают неожиданно развиваться, раскрывая новые грани их характеров. Обычный обмен подарками становится
Эмили всегда грезила о Рождестве мечты — с мерцающими огоньками, пушистым снегом и атмосферой чудес. И вдруг её фантазии оживают, когда герой из её любимого праздничного фильма появляется в реальной жизни. Полный энергии, обаяния и решимости, он берётся за дело, превращая её праздники в нечто волшебное. Каждый момент становится идеально продуманным — гирлянды сверкают, стол ломится от угощений, а
Лора Мендес, медсестра скорой помощи из Чикаго, каждое утро заваривает растворимый кофе в треснувшей кружке с надписью «Лучшая мама» — подарок дочери-подростка, которая теперь живет у бабушки в Милуоки. В автобусе №14 она считает трещины на окнах, пока коллега Тэд тычет ей в телефон: «Смотри, опять Бруклин-авеню перекрыли — сегодня привезут парня с ножом в спине. Ставлю десять баксов, это опять
Мэри Джеймс, медсестра из клиники в Бронксе, каждое утро заворачивает в дешевый кофе из ларька у станции метро. Ее соседка Линда, парикмахерша с розовым ирокезом, вечно ворчит на нее за окурки на лестничной клетке: «Опять твой Марк ночевал? Мужика бы прибрала, а не мусор за ним». Мэри молчит, ковыряет трещину на подошве кроссовок — знает, что бойфренд вчера снова пропал до пяти утра. На работе ей
Лина, младший архивист с татуировкой совы на запястье, копошится в коробке с дневниками 1923 года в подвале чикагской библиотеки. Рядом Томас, его очки заляпаны отпечатками пальцев, скрипит старой клавиатурой, пытаясь оцифровать карту города с пометками красными чернилами. «Элиза Грейвс… Это же та женщина, которую вычеркнули из всех газет после пожара на фабрике», — бормочет он, перебрасывая Лине