Йилмаз Байрактар

Эмир, худой парень в засаленной куртке, копался в двигателе «Тофаша» 1987 года в полуразрушенном гараже за рынком Кадыкёй. Его сестра Айше, перебирая старые радиодетали на полке, бросила через плечо: «Снова будешь вонять бензином до утра? Мама уже третью ночь суп в холодильнике ждёт». Он вытер руки о штаны, достал из кармана смятый конверт — счет за аренду гаража с красной печатью «Просрочено».
Али Джанер, вернувшись из армии в родной горный городок, застает отца, Ахмета, с перекошенным лицом у сарая: «Они хотят забрать землю… Не давай им, даже если я умру». На следующий день Ахмет находят в овраге с пулей в груди. Сестра Зейнеп, разбивая грецкие орехи на кухне, шепчет: «Кто стрелял, Али? Ты видел лицо?» В кармане куртки отца — ключ от заброшенной мельницы, где Али находит пачку писем с
В гавани Мидилли, на острове Лесбос, Хайреддин и его старший брат Оруч чинят каркас каика, пока рыбаки тащат сети с путаницей водорослей. Оруч, вытирая смолу с рук об грубую ткань хирки, хрипит: «Госпитальеры с Родоса сожгут доки, если будем ждать». Хайреддин, поправляя тюрбан, сбитый ветром, кивает к западу — там, за мысом, маячит силуэт генуэзской каравеллы. Вечером, в доме с треснувшими
Эмир, 17 лет, каждое утро помогает отцу разгружать ящики с сардинами на рынке Кадыкёй в Стамбуле. Запах рыбы въелся в кожу, а отец хрипит: *"Мяч подождёт. Сегодня клиент забрал три коробки — беги, неси со склада!"* После смены Эмир пробирается через узкие улочки к полуразрушенной площадке у мечети, где гоняет мяч в стоптанных кедах. Дома мать штопает его старую форму, иголки вечно