В тени большого города, среди холодного бетона и безразличных прохожих, скитается подросток по имени Идзуми. Оставленный родителями на произвол судьбы, он вынужден выживать, грабя одиноких горожан. Его сердце закалилось в борьбе за выживание, и, казалось бы, ничто не способно растопить лед его души. Но однажды судьба сводит его с дряхлой старушкой, которой он случайно спасает жизнь. В знак
Сэйдзи Хасуми — учитель английского языка, который кажется воплощением идеала. Он не только прекрасно преподает, но и умеет находить подход к каждому ученику, вселяя в них уверенность и мотивацию. Коллеги и студенты единодушно восхищаются его методами и человеческими качествами. Однако за этим безупречным фасадом скрывается нечто гораздо более темное и сложное. Когда в школе начинается череда
Аяко, 28 лет, каждое утро оставляет на кухне термос с имбирным чаем для младшей сестры Хикари перед своей сменой в клинике косметологии. В четверг, когда ливень залил станцию Сибуя, она впервые привела домой Рёту — коллегу с квадратной оправой очков и привычкой теребить манжеты рубашки. "Он помогает с документацией на третьем этаже", — бросила Аяко, вытирая дождевые капли с замшевой
Юки Танака, старшеклассник из пригорода Осаки, случайно обнаруживает, что может замораживать время на 3 минуты 17 секунд, щипая себя за левое запястье. Его соседка Аяно Сираи, у которой за окном общежития постоянно гниют незакрытые пакеты с мусором, замечает аномалии: застывшие чайки в воздухе, недокуренную сигарету в руке бродяги у станции Намба. «Ты тоже видишь это?» — спрашивает она, вручая
Ханако, рыжеволосая второкурсница, нашла в парке за школой щенка с перебинтованной лапой. Вместе с одноклассником Такуми, вечно в зеленом свитере, они спрятали собаку в старом сарае за спортзалом. «Ты что, кормишь её своими бэнто?» — спросил Такуми, заметив, как Ханако вытаскивает из сумки рис с лососем. Позже к ним присоединилась Юки, тихая девушка из клуба садоводов, принесшая одеяло и миску. К
Синъити Идзуми, старшеклассник из пригорода Токио, обнаруживает, что его правая рука больше не подчиняется ему — её контролирует слизеподобный паразит Миги. «Если я перестану питаться твоим телом, мы оба сдохнем», — голос Миги звучит прямо из ладони, когда Синъити пытается завтракать тофу с рисом. Чтобы скрыть аномалию, парень носит перчатки даже в жару, а Миги, увлечённый книгами из школьной
Киичиро Кагава, 72-летний вдовец, каждое утро приходил в кафе *Hanakago* в Сибуя, заказывал черный кофе и пирог с яблоком. За стойкой стояла Аяко Накамура, 24 года, с татуировкой журавля на запястье — подарок бывшего парня. «Опять без сахара? Умрете раньше времени», — смеялась она, а он морщил нос, поправляя очки. Через три недели Киичиро принес старую книгу стихов Сайгё: «Мой сын назвал бы это
Кадзуми, 28 лет, офисный работник из Синагавы, каждую пятницу пьёт дешёвое пиво с друзьями в баре «Blue Frog». Такуми, бармен с татуировкой дракона на предплечье, постоянно дразнит его из-за неловкого флирта с коллегой Миюки: *«Ты ей кофе пролил на юбку и вместо извинений процитировал аниме-героя? Гений»*. Сё, аниматор-фрилансер, в перерывах между заказами рисует порнографические скетчи, но
В токийском кафе с вывеской *Funiculi Funicula* за стойкой стоит молчаливая Кадзу, поправляя фартук с пятном от эспрессо. Каждый день она протирает одно и то же место на деревянной столешнице, пока ее сестра Фумико, ворча, переставляет чашки: «Опять туристы придут спрашивать про тот стул. Бестолку всё это». В углу, под старыми часами с треснутым стеклом, стоит пустое кресло с выцветшей обивкой —
Юма, худой парень в очках с потёртой оправой, разгребает коробки в подсобке видеопроката в Сибуе. Под слоем пыльных кассет с аниме 90-х он находит VHS с надписью «Финальная версия» маркером. "Опять эти старые штуки… Кто-то забыл в 2002-м?" — бормочет он, протирая плёнку рукавом свитера. Вечером, подключив древний плеер к телеку в своей однокомнатной квартире за закусочной «Рамэн Дзиро»,
Юки, 16 лет, подрабатывала в крохотном магазинчике деда на задворках Токио. Однажды, разбирая залежи консервов 70-х, нашла ржавую шкатулку с гравировкой "для потерянных душ". Внутри — ключ от чердака, где валялись сломанные часы с циферблатом наоборот. "Слушай, Хадзимэ, тут вчера мука сама с полки упала", — сказала она брату, пока тот чинил протекающий холодильник. К полуночи