Нитика Омори

Рин, дочь покойного кузнеца, ковкой мечей занимается в крохотной мастерской у перекрестка. В углу — потрескавшийся деревянный стол с эскизами клинков, на стене висит фамильный катана с выщербленным хамотэ. Клиенты ворчат: «Почему девчонка вместо того, чтобы чай разливать, металлом швыряется?» Она, не отрываясь от наждака, бросает: «Ваш последний танто треснул, потому что вы им дрова рубили. Меч —
Канаме Судо, обычный старшеклассник из Токио, получает push-уведомление с красным логотипом во время покупки банки Black Boss в вендинговом автомате. "Принять вызов?" — мелькает на экране. Он тыкает "Да", думая, что это реклама новой мобилки. Через час в парке Ёёги на него нападает парень в косухе с горевшими кулаками. Канаме инстинктивно поднимает руку — и синий
Кайто, бывший профессор алхимии из Токио, просыпается в теле 12-летнего сироты в деревне Веталия. Его новая комната — чердак над кузницей, где пахнет дымом и металлом. Вместо лабораторных инструментов — потрепанный мешок с гвоздями и потрескавшийся горн. "Ты опять забыл принести уголь, балбес!" — орет кузнец Гард, швыряя в Кайто потный фартук. По вечерам герой рисует формулы на обрывках
Девушку Мику выгнали из деревни после того, как её попытки создать защитный амулет закончились пожаром в амбаре. С потрёпанным мешком трав и потёртым свитком за спиной она приходит к старому дому Широ — мудреца, чьи ученики когда-то учили её отца. «Вы ученица? — Широ прищурился, поправляя очки, запачканные сажей от котла. — А рекомендации где?» Мику, не моргнув, ткнула пальцем в случайную печать
Юкио, студент-физик с вечно мятым лабораторным халатом, цеплял датчики к запястьям Сакуры, своей напарницы из факультета психологии. «Если пульс превысит 110, эксперимент провален», — бормотал он, поправляя очки. Они сидели в подвале университета, где пахло старыми учебниками и кофе из автомата. Сакура, уставшая от его формальностей, нарочно щекотала сенсоры: «Твой алгоритм не отличит страх от
Молодой механик Такуя возится с разбитым мотоциклом в гараже на окраине Токио. Его сестра Айка, в пятнистой школьной форме, ставит перед ним банку с холодным чаем: «Опять всю ночь ковырялся? Папа бы назвал это хламом». В углу валяется старая кукла с треснувшим фарфоровым лицом — её нашли в канализационном коллекторе после ливня. Когда Такуя случайно роняет на неё гаечный ключ, из щели в груди
Маю, старшая из сестер, каждое утро замешивает тесто в пекарне, доставшейся от матери. Ее пальцы, покрытые засохшей мукой, механически выбивают ритм на столе, пока младшая Ая раскладывает булочки с карри на витрину. "Снова подорожала мука, — бормочет Маю, — придется договариваться с тем парнем из префектуры". Средняя, Хибари, в углу пересчитывает выручку, поправляя очки, заляпанные
Сакура, пятнадцать лет, третьекурсница в муниципальной школе Сибуя, каждое утро наскоро жует рисовые шарики с лососем, которые мать оставляет на кухонном столе. В рюкзаке, под скомканными листками с уравнениями, лежит потёртый жезл в форме совы — подарок бабушки-жрицы. «Опять опоздаю из-за этих дурацких демонов у станции», — бормочет она, спотыкаясь о велосипед соседа, пока бежит к перекрёстку,