Сергей Сипливый

Оксана, официантка из львовской кофейни «Зерно», получает заказ на три капучино и письмо с печатью нотариуса. Вскрыв конверт за стойкой, она роняет ложку — оказалось, бабка Марья оставила ей хату в селе Яблунив. Через два дня, в автобусе с разбитыми сиденьями, она разглядывает ключ с облупленной синей краской. Дом встретил ее заколоченными ставнями и мужиком в засаленном свитере, который поливает
В морге на окраине Киева Олег Семенович, патологоанатом с пятном кофе на халате, ворчит на новенькую Ирину, пока та роется в ящике с инструментами. «Где скальпель? Вчера клала сюда», — бормочет она, перекладывая пробирки. Олег щелкает пленку фотоаппарата: «Не ищи, возьми мой. И перчатки не забудь — вон у трупа в углу ноготь синий, гляди, заразу подхватишь». На столе — тело женщины в порванном
В харьковской больнице №3 медсестра Оксана Коваль прячет флакон кордиамина в карман халата. Ее брат Андрей, лежащий в соседнем корпусе с пороком сердца, уже неделю не может получить бесплатные препараты. «Опять брали из утиля?» – бормочет санитарка Люда, разгружая коробки с просроченными медикаментами. Оксана молча поправляет потертый чехол на тонометре, глядя на пятна сырости на потолке
Лера, 16 лет, подрабатывает в киевском кафе «Мрія», разливая раф. После смены в подземном переходе возле метро «Левобережная» натыкается на обломок металлического шара с синей подсветкой. Прибор вшивает ей в ладонь голограмму — карту с координатами московского института ядерных исследований. Друг Дима, чинящий в гараже дедов «Яву», замечает: «Опять твоя царапина светится? Шлепнулись бы в обморок,
Андрей, бывший менеджер автосалона, копошился в кладовке своей киевской двушки на Оболони, разгребая коробки с Ольгиными вещами. Нашёл старую швабру с облезлой красной ручкой — подарок тёщи на новоселье. "Хрень какая-то", — пробормотал он, вытирая пыль с фотографии, где они с женой ещё смеялись на Карпатском перевале. Соседка Марьяна, в бигудях и растянутом халате, вломилась без стука:
Оксана, 17 лет, в джинсовой куртке с выцветшими локтями, каждый день после школы забегает в гараж к отцу-слесарю. Там пахнет машинным маслом и вареньем из терновника – мать Наталья оставляет банки на верстаке, пока возится с огородом. В пятницу вечером на остановке у кирпичного завода «Прогресс» появляется Марко, ее друг детства: вернулся из Киева с коробкой грампластинок и шрамом над бровью.
Катя, девятилетняя девочка в поношенной кофте с выцветшим мишкой, каждую ночь рисует углём на обороте расписания занятий. Воспитательница Марьяна, застукав её за этим, хрипло цокает языком: «Опять стены пачкаешь? Альбомов не хватает?» Катя прячет за спиной ладони в синих разводах — её «мама» всегда получается с пустым лицом, только вьющиеся волосы до пят, как в том сне, где они собирают
Василий и Андрей выгружают чемоданы из старой «таврии» перед домом с облупившейся голубой краской. В прихожей пахнет сыростью и вареньем из яблок, которое мать не успела закрыть. На подоконнике в глиняных горшках — засохшие стебли лилий, их лепестки крошатся при прикосновении. «Ты помнишь, как она поливала их каждый вечер?» — Андрей проводит пальцем по пыли на комоде, где стоит фотография в
Дарина, в потёрпаной куртке с выцветшим лисёнком на спине, тащит тяжёлый чемодан по скрипучим ступеням киевской хрущёвки. Её мать, Алла, ворчит про «гнилые трубы» в новой квартире, пока пытается зажечь газовую плиту спичками. На первой линейке в школе №143 девочку ставят рядом с Максимом — он щёлкает жвачкой, разглядывая её самодельный рюкзак из обоев: «Ты чо, из села? У нас тут модно в «Ашане»
Мария, 17 лет, живет в Черновцах на улице с разбитыми фонарями. Каждое утро она заезжает в магазин "Сонце" за хлебом, пока ее велосипед с пластиковой корзинкой скрипит на поворотах. "Возьми вареники для бабушки", — кричит продавщица Оксана, вытирая руки о клетчатый фартук. Дома старуха разворачивает газету с объявлениями о пропавших котах: "Опять *Русское радио* глушит
Марія, доярка з села під Житомиром, щодня після зміни на фермі поливає помідори у теплиці, яку змайструвала з старих віконних рам. Її сусід Олег, механік із засмагою від зварювальника, частує її самогоном з чорносливом: «Тобі треба м’ятись менше, дівко. Чоловік у полі, а ти в теплиці — не пара». Вона відштовхує пляшку, розбиваючи глечик з базиліком — зелений слід на бетонній стіні хати.
Остап замечал, что в углах кухни снова появились мышиные экскременты. "Опять шерсть на полках", — бурчал он, вытряхивая кота Рыжика из корзины с картошкой. Марья, перебирая старые банки в сарае, нашла ржавую мышеловку — пружина была погнута, деревянная основа потрескалась. "До води протримо, ще послужить", — сказала она, заворачивая механизм в тряпку. Остап, чиня прохудившийся
Игорь, бывший электрик, находит в заброшенном цехе свёртки с медными проводами. Место пахнет машинным маслом и ржавчиной. Он звонит Славе, своему брату: «Забирай фургон, тут на месяц хватит». Слава приезжает в рваной куртке, спотыкается о разбитую бутылку из-под горилки. За ними уже следят — местный «авторитет» Борис с сыном-подростком. Утром Оксана, жена Игоря, стирает в тазу окровавленную
Оксана, 27 лет, разливает кофе в старой кружке с отколотой ручкой в киевском кафе "Вітер". Ее телефон на столе трещит от сообщений: "Ты рассказала матери про кредит?" — пишет Андрей, коллега-бариста. Она стирает уведомление, глядя на фото сестры-близняшки Леры, сделанное год назад у разрушенного завода в Днепре. Вечером, пряча банковские бумаги под матрас в коммуналке на
Артем Семин, в серой куртке с потрепанными локтями, копался в архивах редакции «Голос Правды» на Подоле. На столе — окурки Marlboro, пустая банка из-под энергетика, диктофон Sony 90-х. Вчера на стройке возле ТЭЦ нашли тело мужчины с вырезанным на груди четверостишием: *«Дождь смывает следы, но не грехи»*. Майор Блинов, щурясь сквозь дым сигареты, бросил ему в участке на Лукьяновке: «Ты хочешь
Оксана, 23 года, продавщица в маленьком книжном магазине на улице Леси Украинки во Львове, каждое утро протирала пыль с старых фолиантов. В пятницу, когда за окном моросил дождь, к ней зашел Артем — парень из Киева в потрепанной кожаной куртке, искавший сборник стихов Тычины. «У вас тут пахнет, как в библиотеке моего деда», — сказал он, перебирая книги с облупившимися корешками. Они спорили о
Алексей Громов, капитан ГРУ, в марте 2017-го въехал в хрущевку на Салтовке, Харьков. Квартира с облезлыми обоями, соседка Галя каждый вебрь спрашивала: «Опять в ночную смену, Лекся?» Он кивал, пряча под курткой флешку с координатами украинских складов под Изюмом. В «Спортлайфе» на Московском проспекте передавал данные через фальшивый аккаунт в «ВКонтакте» — фото кота с геотегом. На другом конце,
Николай, сварщик из пригорода Жмеринки, находит на кухонном столе смятую записку: *«Не ищи. Всё равно не поймёшь»*. Ручка замерла на слове «Марина», чернила расплылись. Он шарит по шкафам — пропал её синий чемодан с наклейкой аэропорта Шереметьево. Соседка Ольга, вынося ведро с луковой шелухой, бурчит: «Вчера видела, как она садилась в грузовик с польскими номерами. Водитель в кепке «Славутич»
Макс, в засаленном комбинезоне с автосервиса «Восток», прячет конверт с деньгами под сиденьем своей разбитой «Таврии». Накануне Гроза, местный «решала» с золотым зубом, бросил ему в лицо: *«Или ребёнка заберешь из роддома к утру, или твою Лизу найдут в речке»*. Лиза, с облупившимся лаком на ногтях, ждала его у подъезда хрущёвки, курила «Приму» и не смотрела в глаза: *«Ты же не тупой, Макс. Они
В центре — Микола, 34 года, папарацци из Киева. Живет в хрущевке на Оболони, третий этаж, балкон завален коробками с пленкой «Свема». Каждое утро начинает с кофе из автомата у метро «Левобережная», потом едет на маршрутке к ресторану «Шаланда», где тусуются местные «звезды». 12 октября ловит момент: певица Алина Ратушная в слезах бьет стекло зонтом у своего Porsche Cayenne. Микола прячет камеру в
Вот так, наверное, вышло бы, если бы я рассказывала подруге за чашкой кофе: Знаешь, представляешь – Маша, эта журналистка, втрескалась по уши в своего начальника Дмитрия. Ну типичная история: он старше, статусный, а она – молодая, наивная, верит в «счастье вопреки». Но он-то, ясное дело, тянет резину, и девушка, отчаявшись, вдруг принимает ухаживания Юры Козакова. А этот Юра – просто конфетка:
Знаешь, есть такие истории, которые цепляют с первых кадров? Вот эта — точно из таких. Представь: война, все рушится, а в Москве еще пахнет жареным зайцем из «Метрополя». Главный герой — повар Ломов, мастер своего дела, который еще вчера кормил немецких дипломатов своим фирменным блюдом. Ирония судьбы, да? Готовил «по-берлински», а те самые берлинцы теперь стреляют в его страну. А потом — бац!
Представляешь, машина Галины Купцовой — этой железной леди из бизнеса — вдруг в хлам после аварии! Казалось бы, трагедия… Ан нет! Родственнички вместо слез едва сдерживают улыбки — быстренько «опознали» тело (ну чисто формальность!) и уже мчат хоронить, будто опаздывают на распродажу. А всё почему? Да наследство же, ого-го! Цифры там такие, что даже я, слушая, чуть телефон не уронил. А вот Эдик
Представь: целый поезд метро с людьми вдруг растворяется в воздухе. Не фантастика, а 2009 год — и никто не может понять, как такое вообще возможно. А потом — череда смертей от какого-то левого яда, который даже эксперты опознать не могут. Или вот история про Шереметьево: украли валюту так ловко, что до сих пор, наверное, чешут затылки в ФСБ. И самое жуткое — убийства, замаскированные под
Знаешь, есть один фильм, который меня вот прямо за душу взял. Там история про этого Ивана — крепкого мужика с завода, вкалывает не разгибая спины, да еще и сына-подростка Алешку растит один. Живут они скромненько, в общаге какой-то, ну типичные 60-е — все в серых тонах, но с надеждой где-то внутри. И вот, казалось бы, обычная жизнь… Ан нет! Врывается в нее Мария — женщина, ради которой Иван готов
Вот представь: обычный день, сидишь себе на кухне с кофе, и тут... звонит телефон. Берешь трубку, а там — ледяной голос, будто из морга: «Ты — покойник». И отключился. Жуть, да? Я бы, наверное, обделался сходу, честно. Но главный герой — Сазонов, ну, банкир же, только плечами пожал: мол, опять эти шутники, троллят богатеньких. Ну а чё, логично — кто в наше время всерьез угрозы по телефону кидает?
Представляешь, жила-была талантливая художница Вика — друзья, выставки, роман с красавчиком... Всё как в сказке! Ан нет — бац, и мир рушится: парень её кидает, да ещё с долгами кредитными на прощание. Пришлось девчонке в экстренном порядке квартиру с машиной продавать, картины распродать (сердце кровью обливается, наверное!), да и ютиться в мастерской начать. Друзья, конечно, пытаются помочь —