Сивуйиле Нгеси

Дэрин, 27 лет, вкалывает в полуразвалившемся тренажёрном зале на окраине Йоханнесбурга. Каждое утро начинается с того, что он чинит сломанную беговую дорожку проволокой и скотчем, пока местные парни в потёртых шортах толкают железо под треск динамиков. «Опять клиенты жалуются на кондиционер», — бросает Сиябонга, его друг детства, разгружая ящики с дешёвым протеином из старого пикапа. Дэрин молча
Лера, 17 лет, каждое утро пробирается через мусорные кучи в районе Соуэто, чтобы добраться до заброшенного торгового центра. Там она тренирует степ под треск трансформатора — электричество отключают с 10 до 16. Однажды замечает Сибо, парня из соседнего квартала, который бьет ритм по ржавым бочкам: *"Ты с ногами дружишь, а я с барабанами. Соберем шум — может, мэр услышит?"* Они клеят
Лерой, 19-летний боксёр из Соуэто, каждое утро бежит вдоль ржавых заборов промзоны, чтобы успеть на смену в мясной лавке. Его мать, Нома, стирает чужое бельё в подвале с протекающими трубами; когда он приносит ей чай, она тычет в пачку счетов: *«Опять свет отключили. Твои перчатки дороже нашего ужина»*. Лерой молча копит на взнос для турнира «Золотой кулак» — билет из трущоб в северные кварталы,
Эмиль, 32 года, программист из Стокгольма, каждое утро заваривает кофе в треснувшей синей кружке, которую купил на распродаже в ИКЕА. Он перестал отвечать на звонки сестры Лины, медсестры из Уппсалы, пока та не приехала к нему сама, застав его за доской с картами и фотографиями исчезнувшего отца-рыбака. «Ты спишь хоть?» — спросила она, указывая на пустые банки из-под энергетиков в углу. Вместо