Кисэцу Фудзивара

Хотару, парень в потёртой кожаной куртке, каждое утро открывает лавку старинных часов на окраине Киото. За прилавком он ковыряется в механизме карманных часов 1923 года, попутно споря с соседкой-студенткой Миюки: *«Если время линейно, почему бабушкин будильник отстаёт ровно на семь минут каждую ночь?»* Вечером, возвращаясь через тоннель Сэндзоку, он замечает, что тени на стенах движутся против ветра. В кармане внезапно звенят все механизмы разом — стрелки замирают на 18:47. Воздух пахнет жжёной
Юки, студентка-второкурсница, каждый вечер задерживалась в кафе «Лунар» возле станции Сибуя, рисуя в потрёпанном скетчбуке. Её сосед по общежитию, Хирото, подрабатывал там бариста и ворчал, замечая, как она стирает ластиком контуры лиц: «Опять переделываешь? Пора бы уже смириться, что идеальных людей не существует». Он после смены закидывал рюкзак с ноутбуком за плечо и шёл в свою комнату, заваленную проводами и пустыми банками из-под энергетиков, где писал код для стартапа. Однажды декабрьским
Хибари, с рыжими волосами до плеч, протирает стойку барной тряпкой, пахнущей цитрусовым средством. Рю, в очках с толстыми линзами, поправляет галстук и переставляет бутылки с сиропом *yuzu* и *umeshu* на полку за спиной. "Эти вишнёвые косточки клиент вчера оставил в стакане", — бросает он, доставая мокрую салфетку из кармана жилетки. За столиком у окна Судзуки, менеджер из соседнего офиса, ковыряет палочками вёшенки в майонезе: "Слушайте, а если добавить в *highball* каплю
Арай, студент факультета литературы, ежедневно задерживался в университетской библиотеке, перебирая потрепанные тома Достоевского. В углу третьего стеллажа он заметил Кирисиму — девушку в очках с сиреневыми дужками, которая однажды резко спросила: «Ты тоже веришь, что Раскольников мог измениться?» Они начали встречаться у окна с видом на парковку, где запах старых страниц смешивался с ароматом ее ванильного латте. Арай прятал под шарфом шрам на шее, полученный в детстве, когда пытался спасти