Фридрих Кронберг — опытный юрист и правозащитник, который посвятил свою жизнь работе над самыми запутанными судебными делами. За годы карьеры он стал свидетелем множества человеческих драм, где один приговор способен уничтожить судьбы сразу нескольких людей. Каждый новый случай для него — это не просто работа, а глубокий анализ морально-этической стороны преступления. Его цель — справедливо
Перед нами захватывающая история, полная неожиданных поворотов и трогательных моментов. В центре сюжета – успешный адвокат Артур, который готовится к самому важному дню в жизни своей дочери. Свадьба обещает быть роскошным событием, где всё продумано до мелочей, и никто не ожидает никаких сюрпризов. Но судьба, как всегда, полна сюрпризов. В самый разгар церемонии в зал врывается старый
Лена, пекарша из Шпандау, нашла в подсобке коробку с засохшими кексами, помеченными синим крестом. "Томас, ты заказывал миндальную муку с чесноком?" — крикнула она, разглядывая странный ингредиент в углу упаковки. На следующий день у витрины с штруделями собралась толпа: три кондитера из соседнего квартала ворчали, что их духовки самопроизвольно пекут одинаковые пирожные с карамельными
Лиза Майер, 28 лет, повар в берлинской забегаловке *Goldene Pfanne*, получает звонок от брата Томаса. Тот, задолжав криминальному клану Шульце, умоляет её подменить его на банкете в замке Шёнхаузен: «Они убьют меня, если я не заплачу до завтра. Скажи, что ты из кейтеринга — там никто не проверяет». Лиза, разбивая тарелку с пережаренным омлетом, спорит с шефом Карлом, который кричит: «Ты опять
В маленькой деревне под Мюнхеном повар Фридрих Бекер варит капусту в ржавом чане за старым гастхофом. Его дочь Лина, 23 года, в кожаном фартуке, бросает в рассол перец и тмин. «Пахнет, как в бункере 45-го», — бормочет сосед Гюнтер, вытирая пену с усов. На следующий день после фермерского рынка у тети Урсулы, продавшей три банки, случается инсульт. Врачи в клинике Штарнберга находят в ее крови
В полуразрушенном Берлине Лена, девушка с трещиной на левой линзе очков, рылась в ржавом фургоне возле Бранденбургских ворот. Ее напарник Юлиус, перематывающий грязным бинтом порез на ладони, выдернул из груды хлама перегоревший трансформатор: *«Опять эти дурацкие солнечные панели — без меди хоть траву жуй»*. Они обменивали электронику на тушенку в подпольном лагере у Шпрее, где старуха-мародерша
Лена Шульц копошится в коробках с архивными папками в полупустой квартире отца на третьем этаже дома в Кройцберге. Ветер с Одерштрассе стучит рамами, а брат Томас разбирает старый компьютер с Windows 98. «Смотри, — Лена протягивает пожелтевшую фотографию: Герхард Шульц в кожаном пальто стоит рядом с мужчиной в форме погранвойск. — Это же 1989-й за полгода до падения стены. Он говорил, что тогда в
Клаус, мясник с засаленным фартуком, каждое утро рубил свиные туши на фабрике в Рурской области. Его младший брат Томас, воняющий дешёвым одеколоном, притащил в цех коробку с просроченными специями — «Слушай, эти паприку таможня не проверит, просто подмешай в фарш». Вечером за ржавым столом в баре *Zum Spätzle* Клаус скрипел зубами: «Ты опять влез в долги?» Томас, разливая тёмное пиво, бросал
В старом берлинском районе Кройцберг Лиза Мюллер, студентка-историк, находит в подвале прабабкиного кафе потрёпанную тетрадь с рецептами. Между страницами с записями о штруделе и карривурст завалялась выцветшая фотография 1946 года: группа женщин у котла с надписью *«Knödel suppe — nicht vergessen»*. "Чего они не забывали? — Лиза тычет пальцем в снимок, обращаясь к брату-повару Томасу. —
В баварской деревушке Анна, 34 года, втирает муку в потертый фартук, пока брат Томас рубит дрова за сараем. «Снова забыла про дверь в погреб? – кричит он, втаскивая мешок картофеля. – Крыса там рецепт мамы сгрызёт!». В кухне с облупленными обоями Анна перебирает старую тетрадь: между списком покупок 1989 года и ветеринарными счетами – записи о клёцках с тимьяном. За окном фрау Мюллер, соседка,
Доктор Рихард Шульц, судмедэксперт с потрёпанным блокнотом в кармане пальто, копается в архивах берлинской полиции на Шпреевальдштрассе. Он сравнивает почерк в анонимном письме — «Они вернулись, и ты следующий» — с записями из дела 1943 года о пропавшем мальчике. В подвале разрушенной аптеки находит труп бывшего эсэсовца Гюнтера Фалька: в горле застряла монета с выцарапанной свастикой.
Представь: нашему Францу Эберхоферу, полицейскому-неудачнику, скучающему в захолустной дыре (перевели-то его за грехи!), жизнь и так кажется пресной. А тут ещё Сьюзи — его девчонка — начала отдаляться. То ли от его вечного брюзжания, то ли от этой провинциальной тоски, что въелась в кости. Работа? Да тут хоть спи на дежурстве — разве что корову с пути увести, чтоб на рельсы не забрела. Но всё