Royce Cabrera

Маріана, вчителька з потертою записною книжкою в кишені, веде дітей через джунглі після того, як їх село в горах Сьєрра-Мадре розгромили люди у камуфляжі. Вона пам’ятає, як напередодні репетирувала з учнями сценку про легендарного оленя — хлопець у картонних рогах зіпсував репліку, і всі сміялись. Тепер ці ж діти, притиснувши до грудей рюкзаки з пластиковими пляшками замість води, біжать за нею, коли з дороги в’їжджає джипні зі зламаною фарою. "Такбо! До печери!" — кричить вона,
Бен, 27 лет, в рваной кепке и засаленной футболке, таскает ящики с сушеной рыбой на рынке в Калукане. Каждое утро он видит, как Джим, его сосед с детства, протирает стекла старого джипни у дома из гофрированного железа. «Опять воняешь тукманоком», — хрипит Джим, кидая Бену мокрую тряпку. Тот ловит ее одной рукой, смеется: «Лучше, чем твоя краска для волос — пахнет, как сгоревший рис». После работы они пьют теплый Red Horse возле ларька с балиут, спорят, стоит ли Джиму ехать в Манилу работать на
Игна, 72 года, живет в провинции Батангас, в деревянном доме с треснувшими ставнями. Каждое утро она будит внуков — Лию, 14, и Карло, 10, — криком: *"Солнце уже жарит кур, а вы как мокрая рыба на циновке!"*. Дети помогают ей чинить сети для ловли креветок, пока на кухне дымится горшок с *синиганг* на тамаринде. По вечерам Игна учит Лию ткать *абакá* из ананасных волокон, ворча: *"Не дергай нить — она не твой упрямый брат"*. Карло тем временем бегает к соседям-рыбакам, таская
В провинции Батангас, в деревне Сан-Исидро, 72-летняя Игнасио "Игна" Дэлакруз каждое утро варит *каламанси* с имбирем, пока внучка Лия чинит рыболовные сети на веранде. Запах жареного *бангуса* смешивается с дымом от мангалов соседей. «*Ай, Лия, на рынке сказали, что у бухты снова нашли обломки японского корабля*», — бормочет Игна, разглядывая старую карту с отметками, спрятанную в жестяной коробке из-под печенья. Днем она обходит рисовые чеки, собирая травы для отваров, а вечером