Фара Ахмад

Амира, 19 лет, протирает столики в кафе с потрескавшимися зелеными стенами на Петалинг-стрит. За окном — вонь пережаренного масла с лотка *pisang goreng* и крики продавцов. Ридан, ее сосед по общежитию, таскает гитару с отклеившимся стикером «Nirvana», подрабатывает у метро версиями малайзийских рок-хитов. «Завтра твоя смена до закрытия, — бросает Амира, сплевывая семечку тамаринда в мусорное
Аиша, медсестра из клиники в районе Петалинг, после ночной смены обнаружила в шкафу с бельем потрепанный дневник с надписью «Лина, 1987». На первой странице — рисунок дерева с обрубленными ветвями и фраза: *«Он вернется, когда фикус зацветет»*. В холле пахло антисептиком и жареными пирожками из ларька у метро. Брат Ризал, водитель грузовика, усмехнулся, разглядывая находку: «Призраков нет — это
Амир, парень в потёртой кепке с выцветшим логотипом футбольного клуба, копался в груде электронного хлама на задворках рынка Кампунг-Бару. В кармане жужжал старый телефон с треснувшим экраном — мать десятый раз звонила, требуя вернуться до заката. Внезапно его пальцы наткнулись на коробку с японскими иероглифами, внутри — устройство, напоминающее рацию, но со сколотым голографическим проектором.