В мире, где правосудие и личные амбиции пересекаются на каждом шагу, она выделяется как яркая, но одиозная фигура. Грубая и амбициозная, она стремится к вершинам карьеры, полагая, что незаменима в своем деле. Ее коллеги, предпочитая держаться на расстоянии, за глаза называют ее Вороной. Личная жизнь оставляет желать лучшего: постоянные ночные дежурства и отсутствие дома лишь усугубляют разрыв с
Мечты о жизни вдали от шумного мира, на уединённом острове, были для Маши и Сергея светлым маяком в их повседневной суете. Однако реальность оказалась куда сложнее: Сергей работает вахтовым методом за полярным кругом, и их встречи редки и мимолётны. Маша, стараясь не беспокоиться, предпочитает знать о его жизни как можно меньше. Но однажды их мир переворачивается — пандемия вынуждает их оказаться
Света, парикмахер из Екатеринбурга, втирает крем в синяк на запястье, пока её муж Денис грохает посуду на кухне. За окном — промзона, трубы ТЭЦ дымят. Она находит старую записку от Артёма, сантехника с соседнего двора: *«Встречаемся у гаража №14. Если не придёшь, взломаю дверь»*. Звонит ему, прижимая телефон плечом, собирая дочкины фломастеры в рюкзак: «Ты всё ещё на ЖБИ живешь?» — «Ага. У меня
Алина, 28 лет, работает верстальщицей в рекламном агентстве на окраине Москвы. Каждое утро она покупает кофе с корицей в ларьке у станции «Ботанический сад», опаздывая на маршрутку из-за вечно спутанных шнурков на ботинках. В четверг, когда лифт в её хрущёвке снова застрял, она встретила Олега из 54-й квартиры — он нёс мусорный пакет, из которого торчали пустые банки «Балтики». «Опять ЖЭК обещал
Марина Шустрова, выпускница юрфака, устроилась в офис на Тверской. Каждое утро она брала в автомате кофе с сахаром, который застревал комками на дне стаканчика. Сергей Миронов, её начальник с расстёгнутым воротником, на второй день бросил ей папку с делом о банкротстве завода: «Перепиши отчёт, но без этих… нюансов про задолженности рабочим». Марина спросила, куда делись выплаты, на что он хлопнул
Павел приезжает в родной городок под Воронежем, в хрущёвку с облупленными подъездными стенами. Мать, Нина Степановна, лежит в зале на раскладушке, дышит через кислородную маску. На кухне — пустые бутылки из-под самогона, брат Сергей в застиранной футболке смотрит телевизор: «Чё приперся? Денег дать не можешь, так хоть не мозоль глаза». Павел молча переставляет чемодан с паркета, покрытого
Андрей, электрик из деревни Подгорное, нашел в заброшенной бане сверток с тряпичными куклами. На каждой — вышитые инициалы: "М.С. 1943", "Л.П. 1951", "А.К. 2006". В углу валялся обгоревший блокнот с пометкой: *"Шерсть — из шапки, ноготь — из левой руки, волосы — после стрижки"*. Соседка Галина, увидев куклу с рыжими нитками вместо кос, выхватила ее: «Отдай!
Следователь Сергей Кольцов приезжает на Садовую улицу, где в антикварной лавке нашли тело хозяина — Петрова. Витрина разбита, на полу осколки хрустальных ваз и статуэток. Участковый Вадим тычет пальцем в узор из мелких кристаллов возле стеллажа: «Смотрите, как будто рисуночек». Сергей хмыкает: «От вибрации упало, не выдумывай», — но сам замечает в углу обломок синего яйца с трещиной. Позже в
Владик, бывший вор-карманник, застрял в Екатеринбурге после того, как слил полиции схему сбыта краденых телефонов. Его мать, Людмила Петровна, каждый вечер ставит на стол щи с салом, приговаривая: «Ешь, пока горячее. Опять с сигаретами в подъезде торчишь?» Он крутит в руках билет на автобус до Тюмени, спрятанный под ковриком в прихожей. На районе уже шепчутся: рыжий Сергей из «Братвы» ищет его,
Алексей, инженер-сметчик из Новосибирска, каждое утро топил печь в обшарпанной двухкомнатной хрущевке, пока за окном гудел плавильный завод. Его соседка Галина Петровна, пенсионерка с кофейными пятнами на халате, стучала по трубам, крича: «Опять дымовая завеса! У тебя счетчик-то щелкает, как сумасшедший!» В пятницу, пока Алексей считал киловатты по квитанции, на стол упал старый радиоприемник —
Игорь Соколов, студент-химик из общаги на улице Кедрова, разливает реактивы в лаборатории, когда вздрагивает от смс: *"Ты вообще в курсе, что сейчас творится на ВДНХ? Там какая-то хрень с неба упала"*. По дороге к метро спотыкается о треснувший асфальт возле ларька с чебуреками, запах жареного мяса смешивается с дымом от горящих контейнеров. На месте происшествия, среди оцепления из
Лена, затянутая в старый пуховый платок, копошилась на кухне, разливая чай в треснувшие кружки. За окном маячил палисадник с покосившейся скамейкой, где ее брат Сергей рубил дрова, бросая косые взгляды на конверт от нотариуса — споры о доме начались после похорон тетки. «Ты ж даже кран починить не можешь», — бросила она, заметив, как он в пятый раз перематывает изолентой ручку насоса. В магазине
Лиза приехала в деревню Песочное в конце сентября, чтобы разобрать вещи в доме покойной бабушки. На крыльце ее встретили три черных кота — один с белым пятном на ухе, другой худой, третий мял лапами рваный половик. В прихожей пахло сыростью и старой мебелью: бабушкин платок висел на гвозде, рядом — коробка с пуговицами и ржавыми ключами. «Опять дверь сарая открыта, — буркнул сосед Иван Петрович,
Светлана ковыряла засохшую краску под ногтями, глядя на треснувшее зеркало в съёмной квартире на Литейном. Холодок от стекла мешался с запахом скипидара. В блокноте множились наброски женщины в синем платье — та появлялась ровно в 23:15, когда трамваи за окном замолкали. «Опять её видела?» — спросила Марина в телефонную трубку, перекрикивая шум кофемашины. «Вчера она держала фотографию. Детская,
Елена Сомова, гроссмейстер с потухшей сигаретой в руке, разглядывала незаконченную партию на балконе пятиэтажки. Внизу, в луже у подъезда, отражался неоновый крест аптеки. Дмитрий Волков, следователь в мятом пиджаке, поднялся по лестнице, пахнущей жареной рыбой и сыростью. «Крутов не споткнулся, — бросил он, вытирая дождь с лица. — Его убрали. И вы знаете, из-за чего». Елена провела пальцем по
Артём, слесарь из Череповца, обнаружил в подвале бабушкиного дома жестяную коробку с фронтовыми письмами и фотокарточкой незнакомого мужчины в военной форме. На обороте снимка — надпись: «Лёнька, помни про мельницу». За чаем с липовым мёдом соседка Марфа Ивановна, поправляя платок, буркнула: «Твой дед в 43-м пропал без вести. А этот Лёнька… Спроси лучше у Галки — она в ту поры почтальоншей была».
Аня, в застиранной форме с пятнами бензина, каждое утро протирает лобовое стекло *Жигулей* на заправке у трассы. Андрей, в кожаном пальто, подъезжает на черной *Audi*, кидает ей жвачку вместо чаевых: *«Чего уставилась? Деньги кончились, а бензин — нет?»*. За его спиной — мать в норковой шубе, которая называет заправку *«помойкой»*, а саму Аню — *«бомжихой в рваных кроссовках»*. Девушка прячет под