В центре этого захватывающего кинематографического шедевра - история двух отважных и принципиальных юристов, Хулио Сезара Страссеры и Луиса Морено Окампо. Они бросают вызов системе, чтобы привлечь к ответственности тех, кто сеял страх и ужас в сердцах аргентинцев. В эпоху тоталитаризма, когда военная хунта жестоко подавляла любое несогласие, они решаются на нечто невообразимое - судебное
Рамиро, сорокадвухлетний печатник из тихой типографии в пригороде Кордовы, каждую пятницу после смены заезжает в бар «Эль-Милагро». Там он оставляет на стойке распечатанные листовки с пиксельными фото «летающих тарелок» — снимки делает на старый «Зенит», доставшийся от отца, исчезнувшего в 1998-м после ночной смены на винном заводе. «Опять мусоришь?» — хрипит бармен Эстебан, вытирая кружку с
Лукас, парень в потёртой кожаной куртке, каждое утро пробирался через рынок Сан-Тельмо, обходя груды подгнивших фруктов и лотки с поддельными монетами. Его соседка Клара, девушка с татуировкой колибри на шее, работала в прачечной на углу улицы Монсеррат — там, где стиральные машины гудели как умирающие звери. «Опять не спал? — спросила она, вытряхивая пепел из карманов его куртки. — Твои тени под
Камила замечает, что Хавьер перестал оставлять свой телефон на кухонном столе. Вместо этого он прячет его в карман джинсов, даже когда переодевается. «Ты с кем переписываешься?» — спрашивает она, протирая стол после ужина. Он отмахивается: «Рабочие чаты, не парься». На следующий день она находит в машине женскую сережку с жемчужиной — точно такую же, как у их соседки Лусилы. В аптеке, где Камила
Лукас, 23 года, чинит мотоцикл во дворе ветхого дома в квартале Сан-Тельмо. Его сестра Мариана, в потёртой косухе, швыряет ему пачку писем: «Опять от этого Карлоса. Говорит, папа что-то закопал у старой мельницы». Лукас вытирает руки масляной тряпкой, достаёт из кармана ржавый нож с гравировкой «B.A. 1998» — единственное, что осталось от отца-дальнобойщика, пропавшего после перевозки партии
Знаешь, иногда попадаются такие фильмы, после которых сидишь и долго в потолок пялишься. Вот у меня так было недавно — наткнулся на старую ленту, которую, кажется, мало кто помнит. Там всё про эту... ну, женщину, которая словно живет в двух мирах сразу. То ли вспоминает прошлое, то ли придумывает его — а ты вместе с ней запутываешься. Честно, первые полчаса думал: «Ну когда уже начнётся-то?», а