Сезира, молодая женщина из провинции, находит себя в жизни в шумном городе, живя у родственников и усердно работая машинисткой. Ее дни сливаются в рутину, но утешение приходит в форме ее тесной связи с кузеном. Вместе они разделяют мечты о супружестве и будущем, полном любви и товарищества. Шепот гадалки зажигает надежду в Чезире, предсказывая, что она входит в период Венеры — время, когда пора
Комиссар Рокко Вентуроне, в помятом пиджаке и с пачкой дешевых сигарет в кармане, шагает через рынок Пиньясекка. В воздухе — запах перезрелых томатов и жареных арранчини. На виа Толедо нашли тело грузчика с обручальным кольцом, вдавленным в рану на шее. «Не трогай кольцо, Лука, — бормочет Рокко помощнику, молодому агенту с потёртым блокнотом. — Это подарок. Или угроза». В кармане жертвы —
В камере №12 миланской тюрьмы Сан-Витторе Лука Барди, вор-рецидивист, прячет под матрацем заточку из распиленной ложки. Его сокамерник Марко Вентури, бывший доктор, осуждённый за подделку лекарств, рисует на стене углём карту канализационных тоннелей. «Ты уверен, что тоннель под прачечной не заблокирован?» — Лука вытирает пот со лба, глядя на трещину в потолке. «Старик Джузеппе чистил его в
Лето 1954-го. Карло Бьянки, 32 года, чинит проколотую шину в своей мастерской на углу Виа Падова и Пьяцца Аспромите. Соседка Лидия, вдова с двумя детьми, приносит ему эмалированную кружку кофе: *"Se continui a lavorare a stomaco vuoto, crepi prima delle tue biciclette"*. В ящике верстака — фотография брата, погибшего под Монте-Кассино, и неоплаченные счета за электричество. По вечерам к
О, этот фильм! Знаешь, иногда попадаются такие ленты, от которых воздух будто пропитывается ароматом свежего базилика и оливкового масла. Вот смотришь — и прямо кожей чувствуешь, как солнечные блики с экрана отражаются в бокале красного. Не знаю, может, я романтик, но там каждая сцена — как открытка из Рима: шум рынка, смех из кафе за углом, эти узкие улочки, где даже трещины в стенах
Помнится, как-то вечером наткнулся на старый итальянский фильм — этакая комедийная сборка из четырёх историй. Все они, вроде бы, крутятся вокруг одного: как мужчины вечно запутываются в своих чувствах к женщинам. Ну ты понял, вечная тема, но подано так иронично и с такой выдумкой! Режиссёры тогда, кажется, пытались поймать тот самый дух «Декамерона» — знаешь, эти средневековые байки с
Представьте: молодая вдова с толстым кошельком и бруклинским лоском врывается обратно в свою итальянскую глубинку — да на такой тачке, что у старух крестики сами по себе дрожат начали! Деревушка, где последнее громкое событие — это козёл Михеле сжевал почтальону штаны в '53-м, теперь гудит, как растревоженный улей. А всё потому, что наша Анна не просто пыль в глаза пустила — она взяла и
Знаешь, когда смотришь истории про тех самых ребят в мундирах — ну, тех, что всегда на передовой, — иногда ловишь себя на мысли: а как они вообще выдерживали всё это? Вот, например, есть там один генерал… Боже, этот взгляд! Каменное лицо, но в глазах — целая буря. И ведь ведет за собой этих парней не как винтики в системе, а будто старую, потрёпанную, но верную гитару — бережно, но жёстко. А эти
Знаешь, иногда старые фильмы цепляют так, что диву даешься. Вот смотрю я эту ленту про судебное заседание — и будто сам сижу на жесткой деревянной скамье, слышу скрип дверей, чувствую, как пот со лба у присяжных капает. Там ведь не просто диалоги — каждый взгляд, каждый нервный жест... Ох, как же это снято-то! Главный обвиняемый — мужик, вроде бы обычный, но в его глазах столько боли, что хоть