В центре этой захватывающей истории – молодой и успешный дизайнер, который привык к тому, что жизнь течет по его правилам. Но однажды судьба решает сыграть с ним в игру, которую он не ожидал. Его семья, обеспокоенная вечным холостяцким статусом и стремлением избежать серьезных отношений, задумывает хитроумный план, чтобы связать его с идеальной кандидатурой – девушкой из достойной семьи, только
Фериха выросла в скромной семье: её отец — швейцар, а мать убирает квартиры богатых жильцов. Девушка с детства привыкла к ограниченному бюджету, носит одежду, которую ей отдают подруги, и ночами учится, мечтая о лучшем будущем. Попав в престижный институт, она оказывается среди детей известных и влиятельных людей, где её всегда окружает гламур и роскошь. Эмир, сын владельца популярных ночных
Эмир, инженер с облупленными чернильными пятнами на пальцах, каждое утро объезжал стройки в районе Балат на потрескавшемся мопеде. На участке у Галатского моста он заметил трещины в несущих балках, замазанные свежей штукатуркой. «Смотри, Али, — тыкал он в отчет прораба, — здесь арматура 12 мм, а в спецификации 18. Кто подписал?» Али, жуя симит, буркнул: «Ты же не дурак. Закрывай глаза — получишь
Эмир замечал, как пальцы Айше нервно сминают угол платка, пока она торгуется с риэлтором у старого колодца. «Тридцать лет отец поливал эти деревья водой из этого ведра, — бросает она, указывая на ржавую емкость, заросшую мхом. — Вы хотите, чтобы я превратила его в сувенир для туристов?» Ее брат Мехмет, в потрепанной кожаной куртке, молча курит у ограды, считая трещины на глиняных кувшинах.
Эмир, в потёртой кожаной куртке, толкается в очереди у аптеки на улице Истикляль. За спиной старик в клетчатом шарфе кашляет в ладонь: «Метиформин кончился?» — «Три часа жду — только сироп от кашля», — бросает Эмир, переминаясь с ноги на ногу. В это время его жена Лейла, зацепив сумкой прилавок на рынке Кадыкёй, спорит с продавцом из-за цены на баклажаны: «35 лир? Вчера 28 брали!» Дома, в
Эда, в потёртой куртке с оторванной пуговицей, разливала чай в стаканы с неровными краями. За стойкой кафе "Мерве" на улице Чукурджама висел плакат о скидках на симиты. Эмир, в рубашке, которая пахла стиральным порошком с ароматом лимона, заказал эспрессо и спросил: «Почему ты три дня не открываешь мои сообщения?» Она протёрла ложкой пятно от кофе на столешнице: «Твой отец платит за мою
Эмир и Айше, брат с сестрой, живут в узкой квартире возле Гранд-базара в Стамбуле. Их мать, Лейла, уже три недели не выходит из ванной — дети говорят соседям, что у неё ветрянка. На самом деле Лейла прячется от коллекторов, которым должен их покойный отец. Каждое утро Эмир относит ей лепёшки с сыром и оливками, а Айше сливает воду из раковины, чтобы не вызывать подозрений. "Если спросят про
Эла, студентка факультета архитектуры, переезжает в старый квартал Стамбула после ссоры с матерью из-за кредита за учебу. В кофейне "Мерджимек" на узкой улочке Бешикташа она сталкивается с Эмиром — парнем в потёртой кожаной куртке, который разгружает ящики с гранатовым соком. «Извините, я…» — бормочет Эла, пытаясь подобрать рассыпавшиеся из её рюкзака чертежи. Эмир молча поднимает лист
Эда, в потёртых джинсах и с отслоившимся лаком на ногтях, протирала столики в кафе на окраине Стамбула, когда услышала грохот стройки за углом. Её отец, Али, чинил треснувший каблук у входа, ворча на шум: «Опять эти богачи сносят историю ради стеклянных коробок». На крыше полуразрушенного здания, где её семья хранила старые ковры и банки с оливками, Эда обнаружила Серкана в белой рубашке,
Эмир приезжает в Стамбул после десяти лет жизни в Анкаре. В кафе «Сахара» на улице Истикляль он сталкивается с Айше, своей бывшей соседкой из детства. Она вытирает столик тряпкой с запахом старого кофе, замечает шрам на его руке: «Это от той аварии с мопедом? Ты всё ещё безрассудный». Эмир достаёт из потрёпанного портфеля фотографию её брата Мехмета, пропавшего после их школьного выпуска. «Он
Эмир, худой парень в заляпанной мукой футболке, замешивает тесто в пекарне на окраине Стамбула, когда замечает старика в потёртом пиджаке. Тот каждое утро берёт два круассана и бормочет: *"Хлеб здесь пахнет, как в моей деревне под Измиром… до пожара"*. Однажды старик не пришёл. В кармане забытой им газеты Эмир находит фотографию 1970-х — толпа с факелами у горящего дома, на обороте
Азизе, в потёртом платье с выцветшими розами, стирала бельё в жестяном тазу, когда мать толкнула в комнату дверь ногой: «Собирай вещи. Жених из Шишли заберёт тебя через час». В автобусе, пахнущем бензином и жареными каштанами, она сжимала чемодан с фамильным серебром — подарок для семьи Ферита, чей особняк с мраморными лестницами подавил её, как ошибка. «Ты будешь слушаться», — прошипела
Эмир, парень в потёртой кожаной куртке, рылся в ящиках старого комода в квартире на окраине Стамбула. Нашёл записку от брата Демира: *"Если что-то случится — спроси у Лиры про склад в Кадыкёй"*. Лира, владелица кофейни с татуировкой якоря на шее, отказалась говорить, пока Эмир не швырнул на стойку сломанный телефон Демира со царапинами от пуль. "Они приходят по вторникам, грузят
Представь парня, Али, который словно застрял в вечном раздрае между первой любовью и этой вечной занозой в сердце — поисками мамы. Знакомьтесь: обычный турецкий пацан, выросший на холодных улицах Штутгарта. Мать бросила его, а он до сих пор, спустя годы, не может выкинуть из головы её голос. И ведь не в памяти — буквально! Она «говорит» с ним через экраны старых документалок, которые он как