Соён, младшая медсестра из клиники в районе Хондэ, заметила пропажу брата, когда в его квартире остались недоеденные кимбап и открытый ноутбук с застывшим экраном переписки в Telegram. На стройке у моста Ёнсу прораб Минхо, затягиваясь сигаретой, бросил ей через плечо: «Ищи в счетах за бетон — там все ответы». Она перерыла коробку с чеками в подсобке брата, наткнувшись на распечатку с пометкой
Минхо, 29 лет, водитель доставки в Сеуле, каждое утро заезжает в *Café Blanc* за двойным эспрессо. На стене у входа — свежие царапины от мопедов и плакат с надписью: "Следующий поворот будет удачнее". В четверг, пока ждал заказ, заметил девушку в крашеной кожанке, которая вытирала кисти тряпкой с пятнами акрила. "Вы новенькая? Раньше тут висели только фото кексов", — спросил
Сохён, младший разработчик в стартапе на 12-м этаже башни в Каннаме, трижды за неделю стирала строчки кода, которые писала Минджэ — её тимлид. Он оставлял в углу экрана комментарии на ярко-желтом стикере: *«Этот алгоритм предсказывает развод, а не любовь. Исправь до 8 вечера»*. По четвергам они тестировали прототип приложения на себе: сидели в душном переговорке, подключенные к датчикам, и
Хён Су, протирая стойку в кафе «Лунный кролик» в Каннаме, заметил, как Мина в чёрной ветровке проскользнула к дальнему столику. Она оставила под салфеткой USB-накопитель с царапиной в форме полумесяца — их старый знак. «Ты же знаешь, что делать», — бросила она, исчезнув в толпе под звуки джазового саксофона. Дома, в крохватной квартирке над магазином тканей в Тондэмуне, он вставил флешку в
Чха Хён-ок в синем комбинезоне и резиновых сапогах чистит треску на холодной фабрике в портовом городке. Её пальцы распухли от ледяной воды, а запах рыбы въелся в кожу так, что даже дома от мыла ванная пахнет морепродуктами. Сын Чжин-гу, в потёртой школьной форме, бросает на стол квитанцию за учебу: *«Опять «подожди»? Через месяц экзамены, а у меня даже учебников нет!»*. Он тычет в калькулятор —
Чан Сынъюп, худой парень в выцветшем хаки, целыми днями ковыряется в трупах в сеульском бюро судебной медицины. Его кисти с облезлым ворсом скользят по бумаге, фиксируя рваные раны на теле рыбака. «Зачем тратить время на эти каракули?» — хрипит врач Ким Джинх, вытирая окровавленные руки о фартук. Сынъюп молча подбирает упавшую тушь — вчерашний рис с бобами в жестяной коробке остывает на
Чхве Минхо, старший менеджер отдела логистики в компании «Хансан» в районе Каннам, каждое утро начинал с проверки отчетов и чашки горького кофе из автомата на пятом этаже. Его коллега, Ли Соён, новичок в отделе маркетинга, случайно залила его документы капучино, пока пыталась достать с верхней полки старую кофемашину. «Вы вообще смотрите, куда лезете?» — бросил он, вытирая рукавом рубашки пятно
Юн Хи каждое утро покупает *хотток* у уличного лотка возле станции Чхунмуро, считая мелочь в потрёпанном кошельке. Её сосед Минхо, в засаленной футболке с логотипом рок-группы, роняет ключи от мотоцикла в общий коридор, пока она пытается завязать шнурки. «Опять проспал?» — бросает она, поднимая ключ. В школе учитель литературы Ким срывает урок, рассказывая о разводе жены через метафоры из «Цветов
Хён Джун, парень с татуировкой дракона на запястье, каждое утро развозит заказы из семейного кафе в районе Мансу-дон. За стойкой он ловко жонглирует чашками эспрессо, поправляя волосы заколкой в форме кота, которую ему подарила младшая сестра. Чон-ым, в растянутом свитере с выцветшими единорогами, бродит у мусорных баков за пекарней, собирая брошенные чеки и фантики — складывает их в старую сумку
Джин-и растила мать-кисэн в чайном доме у реки Ханган. Утро начиналось с запаха хурмы, которую соседки сушили на глиняных крышах. "Кости должны гнуться, как ивовые прутья", — шипела наставница Сохи, поправляя позу девочки во время танца с веером. В пятнадцать лет девушка выцарапала ножом для каллиграфии на сосновом столе: "Почему отцу нельзя знать о нас?" — но мать молча
Ёнсу, 45 лет, владелица рыбного магазина в провинциальном городке Чандон, каждое утро начинала с разморозки кальмаров и пересчета купюр в старом металлическом ящике. Её сын Чихо, 22 года, ненавидел запах тухлой рыбы, пропитавший его школьную форму: «Ты могла бы хоть окно закрывать, когда соседи идут», — бросал он, запираясь в комнате с потрескавшимися обоями. После смерти мужа-рыбака Ёнсу
Чан Дон Су в смятой рубашке дежурил у кофейного автомата в участке, когда получил смс: *"Схема порта Чинхэ – там всё. Приходи один"*. Пальцы дрогнули — он вспомнил, как отец перед смертью бормотал про японские иены 1940-х, зашитые в кожаную папку. В это же время Хо Ён Даль, разминая синяк от вчерашней разборки, стоял у причала. Его смартфон завибрировал: фото обгоревшего конверта с
