Лайла, пятнадцать лет, переехала с матерью-биологом в дождливый прибрежный городок Блэкстоун. Ее сосед, Эван, хрипло смеялся над ее попыткой починить старый велосипед: «Там тормоза слиплись от соли, не нальешь кока-колы — не поедешь». По вечерам они проверяли капканы для крабов у пирса, где Лайла находила мертвых медуз с фосфоресцирующими пятнами — как те светлячки, что исчезли из городского
Лена застряла в лифте офисного здания на Унтер-ден-Линден, пока пыталась доставить папки с отчётами в бухгалтерию третьего этажа. Кофе из её термоса пролился на жёлтый свитер — подарок младшей сестры. «Опять эта рухлядь, — пробормотала она, вытирая локоть салфеткой. — Через месяц здесь все сдохнем». Томас, охранник с сизыми тенями под глазами, через переговорное устройство парировал: «У нас
Эмма Торп, мать 12-летней Клэр, прорывается сквозь толпу у маяка в портовом городке Сент-Эббс. Ее дочь исчезла после школьного спектакля, где играла русалку в синем парике. Лиэнн Келлер, журналистка из местной газеты *The Tide*, находит в кармане пропавшей девочки чек из кафе «Якорь» с пометкой «BL». За кофе с пережженными зернами Лиэнн говорит Эмме: «Если не боишься копать глубже — найдешь не
Алис Ги, в чёрном платье с кружевным воротником, стоит в тесном кабинете парижского офиса Gaumont. Руки её дрожат, пока она перебирает плёнки с записью инженерных тестов. "Почему бы не добавить сюжет?" — предлагает она Леону Гомону, указывая на кадры рабочих, выходящих с завода. Он хмыкает: "Кино — для науки, мадемуазель, не для сказок". Через месяц она тайком снимает
Уве сидит в трейлере на окраине Ванкувера, жует холодный бурритто из ларька, пока оператор Грег ругается из-за сломанной камеры. «Ты хотел взрывать манекены вместо актеров — вот и получай хлам», — бросает ассистентка Карла, кидая на стол папку с графиком. Через час Уве кричит на продюсера Джереми в дождь: «Сцены с Лизой в подземке не будет. Ее агент требует страховку за падение в лужу». Тем
Сакура, 24 года, моет посуду в кафе «Хинатан» возле станции Сибуя. В подсобке за мешками с зелёным чаем она находит потрёпанный дневник с засушенными лепестками камелии между страниц. «Эй, это не твоё — не трогай», — бросает Юми, коллега в фартуке с пятнами от маття. Сакура прячет находку в рюкзак, позже листает пожелтевшие страницы под шум ночных поездов. Записи 1968 года: незнакомый почерк
Лила, рыжеволосая старшеклассница с татуировкой дельфина на запястье, перетирает блендер за стойкой кафе *Пляжный крючок*. За окном — выцветшие флаги на променаде Сан-Педро, запах соли смешивается с ароматом подгоревшего вафельного стаканчика. «Зак, у нас опять закончился клубничный сироп, — бросает она через плечо, — а эти туристы с детьми заказали три розовых смузи». Зак, парень в рваной
Лена, фотограф из Кройцберга, разбирает коробки после смерти тёти Маргот. В папке с выцветшими открытками находит снимок 1994 года: её сестра Катя стоит у киоска с Bratwurst на Александрплац, за спиной — мужчина в чёрном пальто с порванным воротником. "Почему ты никогда не говорила?" — шепчет Лена, проводя пальцем по трещине на плёнке. На следующее утро она звонит Томасу, американскому
Карлос, мойщик в кинотеатре «Солнце» на окраине Мехико, нашел в разорванном кресле билет с печатью «Золотой шанс». В тот же день Эмили, студентка из Эль-Пасо, получила смс: «Ваш номер 0452 выиграл. Позвоните до 18:00». Она перечитала сообщение, облокотившись на стойку закусочной «Дикси», где разливала кофе. Карлос, выменяв у таксиста Рамона сигареты на советский фотоаппарат «Зенит», снял билет
Лена Тёрнер, бывшая почтовая служащая с шрамом на левой ладони от сорвавшейся посылочной ленты, роется в архиве заброшенного отделения в городке Бриктон. Она находит конверт 1943 года с пометкой «Адресат неизвестен» — внутри письмо солдата Джозефа Кэррола к невесте Марте, пропитанное запахом табака и чернильными кляксами. Её напарник, подросток-хакер Райан в потрёпанной кепке с логотипом
В старом рижском доме на улице Калькю, 14, Марис, слесарь с завода ВЭФ, находит в подвале ящик с немецкими марками и письмами 1940-х. Он молчит о находке, но его соседка Илга, библиотекарша с тайными связями в диссидентском кружке, замечает странности: "Опять в подвале копался? Пахнет, как у Бригере в гараже, когда он бензин из труб сливал". Тем временем сын Мариса, Гатис,
Лайам ковырял отверткой в генераторе, пока Эмили разбирала банки с фасолью — последние с прошлого рейда. Зои, их дочь, рисовала мелом на бетоне контур птицы, которую видела лишь в старых книжках. Колония ютилась в полуразрушенном торговом центре под Эдмонтоном: лабиринт из палаток, перегороженных стеллажами, и запах горелой пластмассы. «Опять свет моргает», — бросил Лайам, вытирая масло с рук об
