Юта, начальник полузаброшенной станции в префектуре Сикоку, каждое утро начинал с проверки треснувших часов на платформе. Его помощница Миюки, дочь бывшего машиниста, перебирала билеты в кассе, приговаривая: «Опять только три пассажира на утреннем экспрессе – пора бы перестать печатать расписания». В углу зала Хирото, уборщик с артритом, скреб ржавые перила тряпкой, ворча на подростков,
Людвиг Фарнбахер, инспектор из Мюнхена с привычкой жевать мятные леденцы, приезжает в Вену расследовать смерть антиквара Готфрида Зигера. В кармане жертвы находит обрывок афиши оперы *Дон Карло* с пометкой *„Кто слышит колокол — уже мертв“*. В кафе *Schwarzer Hund* Людвиг сталкивается с Кларой Хофман, журналисткой, которая рылась в подшивках местных газет 1920-х. «Вы тоже ищете связь с теми пятью
Лена Моррис, соцработник из Чикаго, находит в архиве папку с красным стикером «Архив 17» и фотографией женщины, похожей на ее покойную мать. Ее брат Джейк, механик с татуировкой якоря на запястье, ворчит за чашкой кофе в закусочной «Джо»: «Ты опять полезла в старые дела. Мама умерла от передоза, точка». Лена игнорирует его, перебирая в съемной квартире коробки с мамиными вещами — потрепанный
Лена, библиотекарь из Бристоля, притащила друзей в полуразрушенный коттедж тёти Мардж. Том, электрик с обгоревшими пальцами от паяльника, ставил бутылку виски на стол: «Если призраки существуют, они ненавидят дешёвый алкоголь». Софи, беременная медсестра, щёлкнула выключателем — свет моргнул, но не загорелся. «Провода гнилые, — буркнул Том, — лучше бы плиту проверили». Лена достала старую доску с
Сакура, 17 лет, каждое утро перед школой забегает в токийский комиссионный магазин «Хато» — меняет старые книги на французские журналы о садоводстве. Её соседка Мию, 72 года, ворчит: «Опять эти иностранные картинки? Лучше бы помогла мне редьку солить». В Париже Люка, сын владельца виноградника, рисует в блокноте жуков, которых находит среди лоз. Отец швыряет в него комья земли: «Хватит маяться
В старом отеле *Блэкторн* на окраине Лондона горничная Клара находит в номере 217 окровавленную перчатку и обрывок газеты 1948 года с заметкой о пропаже девочки. Её начальник, менеджер Итан, ворчит: «Выброси, опять гости дурачатся» — но прячет находку в ящик стола, где уже лежат ключ с треснувшей головой льва и конверт с фамилией «Вейл». Ночью Клара слышит скрип из лифта-подъемника для еды —
Кайл, в засаленном фартуке с пятном от вчерашнего соуса, ковыряет ногтем засохшую картошку на тарелке. Закусочная "Лунный свет" на углу 5-й авеню и Бейкера: треснувшая плитка, вечно забитая раковина, запах старого масла. Официантка Мия, с розовым хвостиком и синяком под глазом от ночной ссоры с парнем, швыряет ему в мойку поднос. "Рик опять пересолил стейк, — бормочет она,
Лиам Картер, 32 года, переезжает в полузаброшенное бунгало на острове Хейтчен в Британской Колумбии после развода. В первый же вечер он находит в подвале коробку с детскими рисунками, подписанными «Джейкоб, 1998», а на кухне замечает треснувшую плитку, которую чинил утром. Соседка Эмили Вонг, ветеринар, приносит ему банку консервированного лосося: «У нас тут электричество отключает каждую бурю.
В небольшом городке близ Призрена местный механик Арбер Крашичи находит в гараже проржавевший замок с инициалами «M.D.» — такими же, как у пропавшего в 1999-м соседа Милоша Драгана. Он звонит сестре Линде, которая работает в прачечной: «Слушай, это не совпадение. Кто-то из наших до сих пор боится копать». Тем временем британский капитан Эмили Шоу, прикомандированная к миссии ЕС, обнаруживает в
Маркус, владелец лавки *Relic Haven* в Бруксвилле, копался в ящике с новым поступлением — разбитыми фарфоровыми куклами и потёртыми фотоальбомами. Элла, его практикантка, протирала полки у витрины, где стоял граммофон с треснувшим раструбом. «Смотри, что притащили из поместья Гринвуд», — Маркус протянул ей шкатулку с инкрустацией в виде змеи, глотающей хвост. Вечером, пока Элла разбирала кассу,
Клара, художница с рыжими волосами, переехала в двухэтажный дом в Вермонте после того, как муж забрал их Volvo. Её сын Итан, 12 лет, в джинсах с потёртыми коленями, начал просыпаться в 3:14 каждую ночь — бродил на кухню, выстраивал банки с фасолью в геометрические узоры. "Ты опять не спал?" — спросила она утром, заметив царапины на его ладонях. "Они шепчут, мам. В стенах", —
В центре — брат с сестрой, Алексей и Ирина Гордеевы. После смерти отца они приезжают в полузаброшенную деревню под Екатеринбургом, где остался старый дом с треснувшими ставнями. В комоде с запахом нафталина находят завещание: землю с заброшенным цехом по обработке малахита отец оставил Ирине. Алексей, в рваной кожаной куртке, хлопает дверью сарая: *«Ты тут хоть раз за пять лет была? Я дизель