Чэнь Ян, старший разработчик в пекинской IT-фирме, три дня не спал, пытаясь починить баг в платежной системе. На совещании начальник Ван швырнул ему в лицо отчет: *«Из-за твоего упрямства мы теряем клиентов! Ты код проверяешь или в облаках витаешь?»* В раздевалке Чэнь нашел в кармане куртки смятый чек из кофейни «Золотой дракон» — там он вчера случайно столкнулся с Ли Хао, своим бывшим
Адити копалась в пыльных коробках на чердаке бабушкиного дома в Ченнаи, пытаясь найти старые фото для ремонта. Вместо альбома вытащила пачку писем 90-х, подписанных инициалами «Р.К.». Одно упоминало её дядю Санджея, погибшего в ДТП при странных обстоятельствах. «_Политик Варадараджан требовал закрыть дело до расследования_, — прочитала она вслух, — _но мы не могли молчать_». За окном заглушили
Грейс Моррисон, 34 года, медсестра из Сиднея, возвращается в родной прибрежный городок Брум после смерти матери. В старом доме с отслаивающейся краской на веранде она находит коробку с письмами от отца, пропавшего в море 20 лет назад. Ее младшая сестра Элла, владелица кафе «Рыбацкий крючок», противится расследованию: «Он смылся, когда мама заболела. Зачем ворошить?» Грейс тайно связывается с
Лайла, 17 лет, работает в кафе *Snowdrift* на окраине Хартсвилля — городка, где каждый декабрь фонари на главной улице мигают в ритме старых джазовых мелодий. Её младший брат, Ной, фанатеет от паровых механизмов: собирает из хлама роботов-оленей, которые вечно застревают в сугробах у крыльца. В подвале их дома бабушка Марта хранит коробки с ёлочными игрушками 1940-х, одна из которых — треснувший
Эмир, учитель математики из района Зейтинбурну, в потёртых кедах и с папкой, заляпанной кофейными пятнами, каждое утро толкается в маршрутке №145. Его новый ученик — Арда, сын владельца строительной компании, щёлкает задачи на айфоне 13 в пятиэтажном особняке в Этьезе. «Если интегралы такие простые, зачем мне твои конспекты?» — бросает подросток, развалившись на кожаном диване. Эмир, переставляя
Лиам, студент-архитектор из Торонто, врезался в Эмили возле кафе на Спейдина-авеню, пока пытался поправить сползающий с плеча рюкзак с чертежами. «Извини, я… это мой шарф?» — пробормотала она, поднимая вязаный темно-синий шарф с вышитой снежинкой, который он уронил. Он кивнул, замечая, как ее пальцы дрожат от холода, а в волосах застряли хлопья снега. Они разговорились у стойки, заказывая
Джейсон Мюллер, хирург с хроническим недосыпом, каждое утро начинает с эспрессо из автомата в берлинской клинике «Шарите». Его ассистентка, Лина Кастриотис, замечает пятна крови на его рубашке: «Операция длилась семь часов. У них не было другого варианта». В холле третьего этажа мать подростка с редкой опухолью хватает Джейсона за рукав: «Вы обещали…» Он молча кивает, глядя на рентгеновские
Мэйв, пятнадцатилетняя официантка из пригорода Сиднея, каждое утро протирала столешницы в кафе *Dusty Notes*, пока не нашла коробку с кассетами в подсобке. На одной из них — потёртая надпись *"Джеймс, лето-98"*, имя её отца, который исчез десять лет назад. Лина, её соседка-барабанщица, вставила кассету в старый плеер: треск, гитарный рифф, голос, похожий на Мэйвин. "Этот ритм...
Лера споткнулась о трещину в асфальте у вокзала Йоханнесбурга, роняя рюкзак с аптечкой и пачкой писем на африкаанс. «Эй, русская?» — хриплый голос за спиной заставил её обернуться. Темнокожий парень в потёртой кожаной куртке поднял конверт с адресом клиники в Кимберли. «Табо», — коротко кивнул он, разглядывая её поношенные кеды. Они договорились доехать до мыса Доброй Надежды на его микроавтобусе
Люси Митчелл, молодая пекарша из прибрежного городка Брайтон-Бэй, находит в коробке с имбирными пряниками записку: *«50 тысяч в обмен на твоего брата к Рождеству. Ищи метку у старого маяка»*. Она врывается в местный серф-шоп к Джеку Тернеру, чей отец исчез год назад, прихватив деньги их семьи. «Ты знал, что твой старик шантажирует нас?» — бросает она, размахивая смятым листком. Джек, с
Флинт Локвуд, засунув паяльник за ухо, ковыряется в новой машине — гибриде микроволновки и снежного генератора. Сэм Спаркс, в рождественском свитере с оленями, ставит перед ним кружку какао: "Ты точно не перепутал провода? В прошлый раз твой 'улучшенный' утюг сжел пол-ратушки". За окном Сверксвилл: гирлянды мигают, мэр Свифт в кричащих варежках раздает пряники, а лавка Эрла
В Любеке, 1348 год: Клаус, кузнец с обожжёнными предплечьями, выковыривает застрявший гвоздь из подковы, пока его дочь Лотта, 12 лет, щёлкает лесными орехами на каменной плите. «Чума в Гамбурге, — бормочет сосед-виноторговец, ставя бочонок у двери, — крысы уже в амбарах». Клаус молча суёт ему медную монету, на которой отчеканен профиль Людвига IV. Через неделю Лотта находит в хлеву мёртвую овцу с
