Лейла Морган, 27 лет, моет чашки в кафе «Белый Кролик» на окраине Сан-Франциско. Ее смены заканчиваются в 11 вечера, она едет домой на метро, слушая подкасты о древних артефактах. В пятницу, разгружая коробки со старым фарфором для владельца кафе, мистера Чена, она натыкается на деревянную маску с трещиной на левой щеке. «Выбрось в мусорку, если мешает», — говорит Чен, не отрываясь от
Лина, сингапурская грузчица в порту Танджонг-Пагар, нашла в ящике с вьетнамским кофе потрёпанный дневник 1940-х. На странице с водяными пятнами — схема тоннеля под мечетью Кампунг-Лама в Куала-Лумпуре. «Кто оставил это между мешками?» — спросила она пожилого кладовщика, тыча пальцем в подпись «Хашим». Тот отвернулся, закурив: «Спроси у французской девчонки, что вчера снимала доки». Тем временем
Фрэнк Коттон купил резную шкатулку на базаре в Танжере, притащил её в свой полуразвалившийся дом на окраине Лондона. В гостиной пахло сыростью, обои отслаивались возле камина. «Смотри, Джулия, тут шестерёнки, как в часах», — провёл пальцем по узорам, нажимая случайные выступы. Цепкие крюки впились в его грудь, когда из теней вышли существа с гвоздями вместо глаз. «Боже, они настоящие!» —
Мария, коза в выцветшем платке, каждое утро доит корову у сарая с треснувшим колесом. Её семеро козлят — Петрик, Анка, Димитру и младшие — гоняют кур по двору, пока она толчёт в ступе кукурузу для мамалыги. "Не пускайте Нику, пока меня нет!" — кричит она, завязывая узелок с тмином для соседки. Петрик, залезая на яблоню, бросает: "А если волк прикинится тобой?" Мария хмурится,
Томас Бойд, сенатор от Нью-Йорка, в пятницу в 8 утра застрял в лифте отеля *Marriott* с конвертом, набитым сотнями. Рядом — Эдди Моралес, его зам, нервно щелкающий зажигалкой. "Ты обещал бросить эти дела после истории с мостом", — Эдди тычет пальцем в пятно виски на рукаве Томаса. Тот молча поправляет галстук, подарок дочери с вышитыми единорогами. Через час он уже в суде Бруклина,
Хирото Камия, студент-архитектор из Осаки, каждую ночь просыпается в 3:15 с фрагментами чужих воспоминаний: запах жасмина, треск радиоприёмника 70-х, шрам на левой ладони незнакомки. Его соседка Мидзуки, работающая официанткой в кафе «Silver Lining», замечает, что Хирото два дня подряд заказывает только чёрный кофе и рисует на салфетках одни и те же перевёрнутые пагоды. «Ты выглядишь, как призрак
В кафе *Синий попугай* на улице Ваци в Будапеште пианист Андраш Такач в 1933 году застрял на одном такте мелодии. Ноты падают с пюпитра, чернильница опрокинута — он пишет *«Szomorú vasárnap»* на салфетке с пятном коньяка. Илона Эрдеи, певица в платье с выцветшим шиповником, пробует вокальную партию: *«Солнце разбилось на куски…»* — голос дрожит, будто струна. В углу Ханс Вехтлер, немецкий
В полуразрушенном Детройте механик Зик Роуленд копается в двигателе старого «Мустанга», когда получает смс с координатами от сестры Мии. Она исчезла месяц назад после взлома серверов корпорации «Хелион» — её лицо мелькает на экране уличного рекламного терминала с подписью «В розыске». Зик находит в тайнике под гаражом коробку с её вещами: потёртый блокнот с шифрованными записями, ключ-карту от
В Бруклине, за заляпанным кофе стаканчиком, сидит 24-летняя Лина Мартинес — начинающий адвокат по уголовным делам. Ее клиент, пожилой таксист Гектор Ривас, ворчит в переговорке: «Я просто подвез парня до аптеки, а они нашли в багажнике кило кокаина. Это не моё!» Лина ковыряет лак на ногтях, вспоминая, как вчера на автоответчике орал ее босс, Карсон Бойд: «Если проиграешь это дело, вылетишь из
Артём Сергеевич, учитель географии с подтяжкой на правом кроссовке, застрял в автобусе между Лизой, которая доедала бутерброд с колбасой, завёрнутый в газету «Известия», и Ваней, рисовавшим в потрёпанном блокноте карту вымышленного острова. «Там, за поворотом, будет кафе «Рассвет», — сказал Артём, поправляя очки, — но мы не останавливаемся». Ваня спросил, почему на заднем сиденье лежит зелёный
В Варанаси, на узкой улочке за рынком специй, брат с сестрой — Арджун и Прия Малик — получают в наследство полуразрушенный хавели с треснувшими мраморными колоннами. Прия, в потёртых джинсах и с рулеткой в руке, спорит с местным плотником Раджешем: «Дверные рамы должны быть из тика, а не этой дешёвой сосны!» Арджун, тем временем, копается в старых счетах за электричество, найденных в сундуке под
Джейк, рыжий механик из гаража на углу Пайн-стрит, каждую субботу чинит велосипед Майлза — тот вечно врезается в забор возле школы из-за того, что крутит плеер с панк-альбомами 90-х. «Опять спицы гнуты? — бросает Джейк, вытирая руки промасленной тряпкой. — Купи нормальные наушники». Майлз, в рваной куртке с нашивкой «The Clash», пожимает плечами: «Без музыки тут с ума сойдешь». По вечерам они с
