Гас, застенчивый аптекарь с коллекцией виниловых пластинок, каждое утро протирает прилавок ветеринарной клиники на Санта-Моника-бульвар. Его соседка Микки, татуированная девушка в рваных джинсовых куртках, ворует лампу из бара «Корнэр» и тащит её в его квартиру, заляпанную краской. «Ты как будто боишься, что твои подушки сбегут, если перестанешь их пылесосить», — бросает она, пока Гас аккуратно
Лиза, 27 лет, в синем плаще с оторванной пуговицей, каждое утро протирает пыль с витрины книжного магазина *«Скрипт»* в 10-м округе Парижа. В кармане — смятая открытка от неизвестного отца, найденная в старом томе Бодлера. Рядом, в кафе *«Лулу»*, её сосед Антуан, инженер-гидролог, рисует схему очистки канала Сен-Мартен на салфетке, поправляя очки ладонью. «Ты опять не спала? — бросает он, замечая
В Элисондо, затерянном в баскских горах, инспектор Амайя Саласар копается в архивах местного полицейского участка. Ее пальцы скользят по потрепанной папке с фотографиями жертв — все женщины, на шеях следы веревки, на груди вырезан символ *тартальо*. «Они думали, это ритуал?» — бормочет она, находя в кармане последней жертвы клочок газеты с адресом заброшенного *касерьо*. Там, под половицами, она
Микель, 17 лет, чинит сети в сарае за домом в норвежском поселке Хусей. В углу, под ржавой бочкой из-под кильки, он находит сверток с картой, помеченной крестами возле Лофотенских островов. «Это почерк отца», — бормочет он, разворачивая промасленную бумагу. Мать, застав его за изучением карты, хватает его за локоть: «Выбрось. Там, где кончаются волны, начинается не правда, а беда». На следующий
Джеймс, 42 года, в заляпанном маслом фартуке, ковыряется в двигателе старого «Шевроле» в гараже на окраине Брикерсвилля. Его дочь Люси, 14, в рваных джинсах и футболке с рисунком туманности Андромеды, тыкает в ноутбук за столом, заваленном учебниками по физике. «Пап, завтра тест по Солнечной системе. Ты помнишь, сколько спутников у Юпитера?» — «Э-э… Два? Нет, с кольцами — это Сатурн». Она
Ион Кожокару, журналист из кишиневской газеты «Зориле», копался в отчетах о закупках медикаментов для сельских больниц. Заметил нестыковки: цены на йод завышены втрое, сроки поставок срывались, а директор аптечной сети, Валериу Борш, недавно купил квартиру в Вене. В кафе «La Placinte» Ион встретился с медсестрой Аней, которая передала папку с поддельными накладными. «Они даже бинты воровали, —
Эмма Гринвуд, в помятой униформе и с рюкзаком за плечом, объезжает на скрипучем велосипеде узкие улочки деревни Гартсдейл. Её маршрут включает дом миссис Томпсон — пенсионерки, которая прячет лекарства от давления в банке с печеньем. «Опять забыли про розовые таблетки? — вздыхает Эмма, перебирая склянки на кухонном столе. — Вы же обещали не путать их с конфетами». На обратном пути заезжает в
Кайо, 23 года, моет полы в кафе «Безумие» на улице Примавера в Рио. Каждый день перед сменой он учит французские глаголы, записывая их на салфетках. «*Pourquoi tu mens?*» — бормочет он, вытирая стойку, пока пьяный турист в сандалиях и носках требует кашасу. По вечерам Кайо залипает на переписку с Эмили, студенткой из Марселя, которая рисует граффити на старых доках. Она присылает фото своих
Карлос Ривера, криминальный репортер из Мехико, находит в архивах газеты *El Diario* фото 1987 года: трое детей в чёрных плащах стоят на фоне полуразрушенной церкви в Уэхотсинго. Один из них — нынешний губернатор Пуэблы. В тот же день Карлос получает смс: *«Они убьют тебя за то, что видел»*. В ящике его ржавого «Фольксвагена-жука» лежит конверт с вырезкой из шведской газеты: статья о самоубийстве
Лиам, бывший инженер-океанолог, коптит рыбу на крыше полузатопленного небоскреба в районе Миссии. Его младшая сестра Джейд, в красной куртке с оторванным рукавом, чинит гидролокатор, снятый с затонувшей яхты: «Если врубить его на полную, батареи хватит на час», — бросает она, вытирая машинным маслом поцарапанный экран. По вечерам они спускаются на плоту из пластиковых бочек в бар «Последний
Лидия копошится в комоде с выдвижными ящиками, заедающими на третий щелчок. Под стопкой желтеющих салфеток находит конверт с кривым почерком мужа: «Если что — смотри под пол». За окном хлопает калитка — сын Андрей въезжает на ржавой «Ладе», вытирая масляные руки о джинсы. «Снесем сарай, участок под коттеджи отдадим», — бросает он, пиная отслоившуюся плитку в прихожей. Дочь Ольга в это время
В душном предместье Ла-Паса, где воздух пропитан запахом жареных антикучос и выхлопов старых грузовиков, Эдуардо Мендоса таскает цементные мешки на стройке у подножия Ильимани. Его руки в мозолях, брезентовая куртка в белесой пыли. Дома, в покосившемся доме из рыжего кирпича, жена Мариана перебирает фотографии: школьный снимок Хавьера в синей форме, клочок бумаги с надписью *"Мама, я у
