Анна, бухгалтер из Питера, переехала с мужем Алексеем в старую квартиру на Васильевском после его повышения в банке. В первый же вечер, пока он разбирал коробки с галстуками и калькулятором, она услышала скрип из угловой комнаты. «Там щель в полу — ветер гуляет», — бросил Алексей, не отрываясь от отчётов. На третий день Анна нашла за шкафом с треснувшей дверцей потёртый дневник с надписью «Софья,
В Киеве электрик Антон, 32 года, в джинсах с потёртыми коленями, чинит проводку в хрущёвке на Лесном массиве. В Ростове-на-Дону Марина, медсестра из горбольницы №4, после ночной смены покупает чёрный хлеб и кефир в ларьке у трамвайных путей. Их пути пересекаются через ошибку в номере: Антон пишет «Свет есть?» вместо соседа, Марина отвечает «Вы ошиблись» с фото пустого холодильника. Переписка
Ольга, реставратор из киевского музея, нашла в старом альбоме конверт с письмами 1970-х. На обороте — пятно от варенья и адрес в Минске: ул. Козлова, 12. В тот же день Максим, инженер с завода «Горизонт», разбирал чердак после отца и наткнулся на коробку акварелей. На пачке с инструментами он написал ей: *«Там, где трещина на портрете девушки с собакой — это не повреждение. Автор так луну
Рафаэль, тюремный надзиратель с татуировкой *"Ordem e Progresso"* на шее, каждый вечер обходит камеры блока 7 в Сан-Паулу, где заключённые играют в самодельные карты из газет. Его фонарь выхватывает из темноты лицо Карлы — девушка царапает на стене календарь гвоздём, отсчитывая дни до суда. *"Перестань портить государственное имущество",* — бормочет он, забирая гвоздь. Она
В глухой деревне под Новосибирском, 16-летний Степан ковырял ржавым ножом засохшую смолу на сапоге, пока его сестра Лида развешивала на верёвке выцветшие рубахи. «Слыхал, опять эшелоны на запад идут? — бросила она, прищелкивая деревянными прищепками. — Как отец тогда». За холмами гудел состав — звук, знакомый с зимы 41-го. К вечеру в избу ввалились трое в обгоревших шинелях: капитан Гусев с
Артём, хозяин заведения в промзоне Екатеринбурга, протирал стойку тряпкой с запахом прокисшего пива. На кухне официантка Лена, в розовом фартуке с пятном от борща, пересчитывала сдачу из жестяной коробки: «Опять Сергей из «Уралпива» наценку влепил. Говорит, бензин подорожал». Артём хмыкнул, доставая из-под стола бутылку с самодельной наклейкой «Коньяк***» — третья звезда была перечёркнута ручкой.
В автопарке за Котбусер-тор Артур Беккер, в засаленной куртке, ковыряется в двигателе старого грузовика. Его дочь Лена, 14 лет, в рваных джинсах, приносит ему бутерброд с колбасой: «Опять до вечера?» Он молчит, вытирая руки тряпкой. Дома на кухне — счет за электричество с красной печатью. Артур звонит Гансу, кредитору с хриплым смехом: «Через три дня, Беккер, или твои фуры пойдут на металлолом».
23 августа 2003 года курьер пиццерии Palace Pizza в Эри, Пенсильвания, 46-летний Брайан Уэллс, въехал в парковку отделения PNC Bank с самодельным ружьем-тростью. Сотрудница Трейси Экклс позже расскажет, что он нервно постукивал пальцами по стойке, бормоча: «Мне нужно 250 тысяч, иначе они меня взорвут». На шее у Брайана болтался металлический ошейник с таймером и проводами — позже эксперты
Артём, парень из 2010-х, неожиданно оказывается в 1985 году в своём родном промышленном городе. Он селится в коммуналке, где соседка тётя Рая каждый вечер включает радио «Маяк», а в коридоре пахнет жареной картошкой и лавандовым одеколоном. Встречает родителей: отца Сергея, слесаря с завода «Красный пролетарий», и мать Лизу, библиотекаршу, которая тайком пишет стихи в тетрадь с обложкой от
Оксана, ветеринар из Черкасс, в синем "Запорожце" третьи сутки объезжает фермы — лечит коров и овец. Дома её ждёт пустой холодильник и сосед Валерий Павлович, который уже неделю стучит в стену из-за лая подобраного пса. «Опять эту дворнягу на помойке нашла?» — бросает Слава, коллега, затягиваясь «Примой» у клиники. Оксана молча кивает, разминая больную спину. В кармане — письмо от
Оксана, девушка из карпатского села, каждое утро протирала столики в придорожном кафе «Горянка», разливая гостям вишнёвый компот. За горами виделась ей лишь рутина: борщ в чугунках, треснутая тарелка с узором петриковской росписи, которую хозяйка заставляла мыть по три раза. Однажды, выливая помои за сараем, она нашла в крапиве лягушку с перевязанной лапкой. «Ти ж мене не з’їси?» — усмехнулась
Бао Чжэнфу, затянувшись сигаретой у входа в заброшенный склад, щурится от дождя. Гунсунь Чжэ, протирая очки салфеткой, тычет пальцем в фото жертвы: «На левой ладони — следы мела. Учительница? Или играла в классики перед смертью?» В их офисе на третьем этаже пахнет старыми папками и лапшой быстрого приготовления — Ли Хань, техник, роется в жёстком диске с записями камер, бормоча: «Здесь… за два
