Остап, вернувшись из Киева в родное село Заросляк, заметил, что колодец во дворе бабушкиной хаты почти пуст. В місцевій церкві святой Параскевы старухи шептались про прокляття, а Марьяна, вчителька з сосіднього дома, показала ему засохлі грядки з помидорами: «Раніше дощі ліли як з відра, а тепер земля тріскається, наче пісок». Вони нашли старого пасічника Івана, який водив их до лісу, де раніше
Лида вернулась в село под Херсоном после двух лет учебы в Киеве. Сестра Марина встретила ее на пороге старого дома с крыльцом, покосившимся от дождей: «Опять в резиновых сапогах? Городская мода?» В комнате пахло вяленой рыбой и полынью — отец, как всегда, развесил улов на веревке над печкой. Лида достала из рюкзака книгу по психологии, предложила помочь с уроками младшему брату Степке, но Марина
Оксана, 38 лет, работает в швейном цеху на окраине Киева. Ее дочь Марьяна, 15, после школы торчит у подъезда с новым знакомым — Дмитром, сыном местного аптекаря. «Ты с ним осторожней, — бормочет Оксана, разбирая покупки из «АТБ», — у них деньги пахнут не нашим перцем». Марьяна хлопает дверью комнаты в общаге, где трещит радиатор, а соседи через стенку ругаются из-за долгов за свет. Вечером Оксана
Анна Семёнова, кондитер из Екатеринбурга, три недели не мыла волосы после пожара в кафе «Сласти» — там сгорел её муж Денис. В ящике с формочками для капкейков она нашла обгоревший паспорт на имя Олега Борисовича, инспектора МЧС, который закрыл дело: *«Проводка, Семёнова. Вы же сами видели — всё сгорело»*. В бухгалтерской тетради Дениса, пропитанной запахом гари, Анна заметила платежи в
Максим, жених из Винницы, обнаружил пустую квартиру Оксаны за три дня до свадьбы. На кухонном столе лежало недописанное письмо с фразой «Прости, иначе нельзя», а на спинке стула висело платье с оторванным шлейфом. В холодильнике стоял торт «Киевский» с надкусанной розой из крема. Подруга невесты, Марина, кричала в трубку: «Она вчера говорила про старый колодец за мельницей, ты туда лазил?» По
Миша, 12 лет, в рваных кедках, нашел четырехлистник возле сарая с покосившейся дверцей. Сестра Катя, 9, в клетчатом платье, тут же вырвала листок: «Дай! Мама кашляет, ей надо». Он уперся: «Сначала моё — новая удочка, а то Игорь с рынка хвастается». Спор прервал дед Степан, крикнув с огорода: «Куры разбежались, ловите, а не траву мните!» Загадали оба, сунув клевер под крыльцо, где валялись ржавые
Оксана, 23 года, разгружает ящики с консервами на киевском рынке "Житний". Запах жареных семечек смешивается с выхлопами от маршруток. В кармане — смс от брата Марко: *«Знайшов ту роботу в Кракові. Виїжджаю завтра. Візьми мої кросівки зі шкафу»*. Она стирает пот с виска, замечает Юру, соседа по общежитию на Виноградаре, который тянет тележку с капустой. "Ти ж говорив, що не будеш
Лиза, 17 лет, в розовой кофте с катышками, сидит на кухне в доме с облезлой синей краской. Мать, наливая чай в треснувшую кружку, тычет пальцем в живот дочери: «С Сашкой твоим поговорить надо, или я сама в гараж пойду?» За окном — провинциальный двор, где ржавые качели скрипят под ветром. Саша, в засаленной куртке автослесаря, в это время чинит «девятку» соседа, вытирая руки о штаны. Его отец,
Марія, доярка з села під Житомиром, щодня після зміни на фермі поливає помідори у теплиці, яку змайструвала з старих віконних рам. Її сусід Олег, механік із засмагою від зварювальника, частує її самогоном з чорносливом: «Тобі треба м’ятись менше, дівко. Чоловік у полі, а ти в теплиці — не пара». Вона відштовхує пляшку, розбиваючи глечик з базиліком — зелений слід на бетонній стіні хати.
Олег прятал пачку «Примы» под рваным сиденьем школьного автобуса, пока водитель матерился на пробку возле заброшенного химзавода. Через три остановки он выскочил у полуразрушенной пятиэтажки, где Марина рисовала маркером дракона на ржавой трансформаторной будке. «Опять прогулял географию?» — спросила она, сдирая лезвием краску с ногтя. Вместо ответа он протянул ей смятый конверт — квитанции за
Андрей, в помятом пиджаке и с рюкзаком из кожзама, вылез из автобуса с треснувшим задним стеклом. Водитель, вытирая руки тряпкой, бросил: «Ще пів години, якщо мостик не розмило» — запах солярки смешивался с дымом от костра, где местные подростки жарили каштаны. В селе Глибокая Долина он сразу пошел к отцовскому дому через овраг, где когда-то уронил Марину сумку с учебниками. Она теперь работала в
Антон, программист из Москвы с треснутым экраном iPhone, прилетает в Екатеринбург рейсом SU-1412. В кармане — распечатка анализа крови и дедовский компас с царапиной на стекле. На вокзале покупает билет до Лесного, родного города, где остались сестра Лера, парикмахерская «Людмила» и отец-артиллерист, спящий под телевизор с повтором «Время покажет». В такси Лера пишет: «Папа до сих пор звонит мне
