Павел, следователь из Москвы, приезжает в приморский городок после обнаружения тела местного бизнесмена в мокром песке у маяка. В кармане жертвы — потёртая фотография 90-х: трое подростков, двое из них — мэр Семён и владелец рыбзавода Артём. Павел допрашивает бармена Витю в «Волне», том самом баре с липкими столами и запахом жареной кефали: «Кто ещё знал про встречи бизнесмена на пляже по
Цугуми Судо, инженер-строитель с парализованными ногами после падения с лесов, каждое утро просит медсестру Сакуру помочь зашнуровать кроссовки. Его жизнь — это больничный коридор с линолеумом, пахнущим антисептиком, и кофе из автомата, который вечно зажевывает монеты. В лифте он сталкивается с Иори Фудзимией, девушкой в кожаной куртке, которая дергает рычаг протеза, чтобы не застрять в дверях.
Рику Наканиси, 21 год, в очках с толстыми линзами, роняет поднос с эспрессо на мужчину в дорогом пальто возле кассового аппарата в кафе Shibuya Beans. «Простите, я оплачу химчистку!» — бормочет она, вытирая рукавом рубашки пролитый кофе. Мужчина, Хирото Киёсэ, 26 лет, владелец IT-стартапа, вместо ответа замечает её потёртый блокнот с заметками по экономике. «Ты учишься в Tōdai? — спрашивает он,
Юкио, бухгалтер из токийского района Сибуя, обнаружил потрепанный блокнот жены Аи в ящике с бельем. На страницах — записи о встречах в кафе «Уголок» возле станции Синдзюку каждую среду. «Сегодня Т. снова говорил о переезде в Осаку. Скучаю по его сигаретному запаху», — строчка от 14 марта. Вечером Юкио проверял ее телефон: пусто. На работе, роняя карандаш, он спросил коллегу Макото: «Слышал, в
Таканэ, младший аналитик в токийской логистической компании, каждое утро толкался в переполненном вагоне метро между Сибуей и Синдзюку. В кармане пиджака он носил смятый чек из комбини с обедом — рис с тунцом и маринованный дайкон. В пятницу начальник бросил: *«Клиент в префектуре Ибараки жалуется на задержку поставок. Поедешь разбираться, там фермеры вечно путают накладные»*. Хана, дочь
Ёдзи, таксист с облупленным ногтем на большом пальце, каждое утро протирал лобовое стекло тряпкой с запахом старой ветоши. Его дочь Акико, оставляя на столе недоеденный онгигири, бросала через плечо: «Пап, вечером проверь английский». В тот день на заднем сиденье «Короны» он нашел сверток в промасленной газете — отрубленную кисть с татуировкой карпа. Холодильник в его однокомнатной квартире
**Первый абзац:** Харуто Шероку, в помятом бежевом пальто, присел на корточки у тела мужчины в токийском метро. На ботинке жертвы — засохшие комки серой глины. «Каппабаси, — пробормотал он, — мастерская в радиусе двух километров». Рядом стоял Такуми Ватасон, врач из клиники Сибуя, перебирая в кармане упаковку обезболивающих. «Ты уверен, что это не случайный мусор?» — спросил он, поправляя очки.
Саори, в потёртой клубничной футболке, сидела на корточках у велосипеда с разболтанной цепью. За углом автомата с газировкой мелькнул Хирото — в руках он нёс пластиковый контейнер с перезревшими ягодами, купленными у бабушки из соседнего квартала. «Опять слетела?» — бросил он, ставя коробку на асфальт, где уже валялись ржавые гаечные ключи. Саори, не отрываясь от работы, протянула: «Дай ту, что с
Игорь приезжает в село под Житомиром после похорон брата. В доме с облупившейся краской находят брата в сарае — виски пробит ржавым гвоздем. Сестра Оксана, затягиваясь «Примой» у колодца, бросает: «Сказали — несчастный случай. Только хлопец сроду на стройках не работал». Игорь роется в старых коробках, находит фото отца с незнакомцами в кожухах возле лесовоза. Местный таксист, отвозя его на
Ли Минь работает в пекинской IT-компании, проверяет баги в приложении для доставки еды. Каждый вечер задерживается, чтобы не возвращаться в каморку общежития, где соседка Сяо Юй сушит белье на батарее. В «Старом чайнике» — кафе у метро — она постоянно сталкивается с Чжаном Вэем: он заказывает латте без сахара и рисует в блокноте фразы типа *«Снег падает, но не на нас»*. Однажды он оставил записку
Лукас, пятнадцать лет, в рваной футболке «Фламенго», таскал ящики с папайей на рынке Вер-Упесу в Сан-Паулу. Рядом тетя Роза, продавщица акражи, кричала: «Эй, мальчишка, не разбей — кредита не дам!» По вечерам он пробирался через фавелу Ла-Манга, обходя пятна крови на асфальте, чтобы покормить младшую сестру Марию остатками фейжоады из столовой при церкви. Однажды на заброшенной станции метро, где
Глеб, бывший санитар из Грозного, теперь колесит по промерзшим улицам Петербурга за рулём старой «газели» скорой помощи. В перерывах между вызовами курит «Беломор» у открытого окна, пока напарник Сергей ворчит: *«Закрой, дует, у меня ревматизм заработается»*. Дома дочь Лиза, студентка-фотограф, развешивает в ванной чёрно-белые снимки разбитых подъездов — с утра за завтраком молча отодвигает его
