Пако Мендоса, 37 лет, сортирует бракованные зёрна на кофейной фабрике в Медельи. Запах жареной гущи въелся в его синюю робу, пустые банки из-под кофе с меткой "Supremo" валяются под станком. Дома жена Кармен чинит джинсы соседей на машинке "Singer" — треснутая педаль скрипит при каждом шве. "В пятницу получим премию. Может, холодильник новый?" — Пако размазывает
Анна, заведующая аптекой на улице Гагарина, получает звонок из школы в разгар разбора просроченных лекарств. «Ваша Лерка опять подралась», — бубнит охранник. В кабинете директора дочь стоит, размазывая синяк под глазом по щеке: «Она первая полезла». В машине Анна давит на педаль, не глядя на светофор. «Опять Марьяна?» — «Она сказала, ты спишь с чужими мужиками». На кухне хрущевки, пока Лера
В центре Солсбери, возле старой аптеки на Эндлс-стрит, Сергей Львов выронил из рук пакет с апельсинами. Его дочь Юлия подхватила фрукты, заметив, как отец резко побледнел. «Голова… как будто кипятком залили», — пробормотал он, опираясь о кирпичную стену. Через десять минут оба лежали без сознания на тротуаре, а ветер разносил запах жасмина из разбитого флакона духов, который Юлия купила утром в
Хирото нашел старую карту в ящике деда, с пометками возле заброшенной чайной «Сиракава». В четверг после школы он позвал Айку, соседку, которая чинила велосипед у гаража: «Тут есть пещера за водопадом. Говорят, туда водили пары перед свадьбой». Она вытерла руки промасленной тряпкой, усмехнулась: «Ты хочешь, чтобы мы… как они?» По дороге, обгоняя грузовик с арбузами, он купил два медовых пряника в
Родриго, бывший журналист с потертым блокнотом в кармане пиджака, втянулся в предвыборную гонку мэра Мехико. Его нанял Эдуардо «Лало» Мендоса — кандидат из провинции, пахнущий дорогим одеколоном и потелками из кукурузной муки. Офис кампании — третий этаж здания с треснувшими окнами, где кондиционер гудит, как старый автобус. Родриго верстает речи, вписывая между строк угрозы конкурентам: «Если
Лена Шульц, немецкий депутат с вечно помятым пиджаком и термосом холодного кофе, врезалась велосипедом в киоск с вафлями возле здания Еврокомисии в Брюсселе. Её коллега Марк Дюваль, француз с привычкой жевать леденцы от кашля во время дебатов, помог собрать разлетевшиеся бумаги с поправками к закону о выбросах. «Ты перепутала педали тормоза с 1999 года?» — усмехнулся он, вытирая пятно от
В Шанхае, на заброшенном втором этаже кафе с треснувшей неоновой вывеской, Сяо Фэн и Лу Сяонань собирают разобранные клавиатуры. Сяо Фэн, в растянутом свитере с капюшоном, ковыряет паяльником в проводе: «Слушай, у «Теней Феникса» новый снайпер — парень с татуировкой змеи на шее. Говорят, он вчера обыграл Циня за три раунда». Лу Сяонань, перебирая чьи-то старые записи с тактиками, бросает через
Пим протирает пыль с треснувшего зеркала в гостиной бабушкиного дома в Чиангмае. За окном вьется запах жареного банана с уличного лотка. Лиза, в потёртой denim-куртке, роется в деревянном сундуке: «Смотри, письма 1992 года — тут упоминают какуюто «аварию на плотине». На дне лежит фото — групповой снимок у храма Ват Прахат. Лиза тычет пальцем в девушку в синем саронге: «Это... я?» Пим молчит,
В Мехико Луиза, автомеханик с татуировкой койота на запястье, обнаруживает в багажнике старого синего пикапа Chevy ’92 года конверт с фотографиями мэра и пачкой долларов. Ее брат-курьер Пако исчез после звонка: «*Ты влезла не в свое дело, сестра. Сожги всё*». Вместо этого она прячет конверт в банке с фасолью и едет в Ла-Мерсед, где Пако брал в долг у местного ростовщика. Там, за стойкой ларька с
Никил Наир, следователь из Дели, копается в старых файлах по делу о серийных убийствах в Варанаси. Жертв находили с выжженными на коже санскритскими символами — «асура», «агни», «намах». В тесном кабинете CBI он пялится в фотографию третьей жертвы, потягивая чай из пластикового стакана. Коллега Санджана тычет пальцем в экран: «Ты уверен, что это не его почерк?» Никил морщится: «Слишком чисто. Он
Николай, слесарь с завода в Нижнем Тагиле, каждое утро заваривает чай в потёртом термосе, оставляя половину на столе сыну. Алёша, 19 лет, спит в комнате с обоями в звёздочках, игнорирует остывшую заварку — он собирает рюкзак для поездки в Питер, куда его зовёт подруга Катя. «Собираешься сбежать, как мать?» — Николай хлопает дверцей «Жигулей», чиня глушитель. «Не сбежать, а уехать. Здесь даже
Аиша, молодая учительница из Эр-Рияда, каждую ночь просыпалась от шепота за окном — мужской голос повторял фразу *«аль-мадинат кабли»* (город до). Она пыталась игнорировать звуки, пока не нашла на пороге дома клочок ткани с вышитой картой старого квартала. Ее брат Халид, работавший водителем такси, смеялся: *«Это дети балуются, ты как наша покойная бабка — видишь тайны в каждом углу»*. Но когда
