Артём, журналист из редакции на Ленинградском проспекте, находит в папке с архивными фото распечатку договора между мэрией и ООО «СтройКомплекс». Подпись замглавы Петрова кривая, как детский рисунок. «Ты с ума сошел проверять Петрова? — Марина, шеф-редактор, давит сигарету в пластиковый стакан из-под кофе. — У тебя же сын в садик ходит». Артём прячет копии в рюкзак с оторванным значком «Правда»,
Анна, медсестра из разбомбленной аптеки на окраине Россоши, подбирала раненого в заброшенной церкви у реки Дон. Его звали Дмитрий — он ворочался на плесневелой соломе, шинель прожжена осколком, лицо в саже. «Зачем спасаешь? Я ж из тех, кто твой дом поджигал», — хрипел он, сжимая котелок с тушёнкой. Анна молча перевязывала рану, заметив, как дрогнули его пальцы при касании — так же, как у
Амир Коэн, 32 года, капитан спецподразделения «Цеель», получает задание ликвидировать контрабандиста оружия в порту Ашдода. Его команда: Лиор Бен-Шушам, снайпер с привычкой жевать финики во время заданий, и Сара Эльбаз, взломщица, которая прячет флешки в ободке для волос. Всю операцию срывает внезапный звонок Амиру от сестры: «Ты обещал быть на ужине в семь. Мама опять не ест». Он глушит телефон,
Эмир, 22 года, моет стойку в кафе *Simit Sarayı* на перекрестке улиц Истикляль и Невизаде. В кармане рваной джинсовой куртки — смятая записка от Лейлы: *"Вечером у причала Эминёню. Принеси те красные браслеты, что продавал слепой старик возле мечети"*. Он краем глаза следит за хозяином заведения, Хасаном, который щелкает четки и ворчит на официанток, разливая чай в тюльпановидные
Эмили Дюран, младшая медсестра из Марселя, замечает, что её брат-курьер Антуан неделю не забирает почту — в ящике скопились реклама аптек и квитанции за электричество. В порту, разговаривая с рыбаком Клодом, который вяжет сети, она слышит: «Твой брат возил какие-то коробки в старую клинику на Рю-де-ла-Мерсье. Там теперь свет по ночам горит». В подвале клиники Эмили находит пустые ампулы с
Вера, пятнадцать лет, живет в городе, где улицы заканчиваются промзоной. Мать, Татьяна, после ночной смены в больнице разогревает вчерашнюю картошку, пахнет лекарствами от её халата. Вера на чердаке находит коробку с отцовским «Зенитом» — плёнка засвечена, объектив в царапинах. «Хватит в этом хламе копаться, уроки бы сделала», — Татьяна ставит тарелку на стол. «Это папин аппарат, я его починила»,
Алиса, 17 лет, живет в панельной пятиэтажке на окраине Екатеринбурга. После уроков она прячет разбитый экран телефона в карман ветровки, пока учительница математики, Маргарита Семеновна, пишет на доске формулы. Одноклассники смеются над ее потрепанным рюкзаком, испачканным краской из кабинета ИЗО. "Ты думаешь, если будешь молчать, они перестанут?" — Катя, соседка по парте, протягивает
В тренировочном центре на Зебенерштрассе Герд Мюллер, в потёртой кожаной куртке, отрабатывал удары по воротам, пока Франц Беккенбауэр курил у бровки, наблюдая за молодыми защитниками. «Gerd, mach langsamer – die Jungs kriegen sonst Komplexe», – крикнул Франц, сплёвывая окурок в пластиковый стакан. Мюллер, не отрывая взгляда от мяча, пробурчал: «Wenn ich langsamer spiel, schlaf ich ein». Тренер
Марк, в прошлом инженер телекоммуникаций, сидел в гараже на окраине Лас-Вегаса, поправлял очки и тыкал карандашом в схему системы безопасности банка «Невада Фёд». Рядом Элла, девушка в потёртой косухе, разбирала старый проектор — внутри вместо лампы лежали алмазы, украденные месяц назад из музея Феникса. «Тут не 72 секунды, а все 80, если перегрузить резервный щиток», — бросила она, затягиваясь
Линь Фэн, в потёртой кожанке и с рюкзаком за плечом, вернулся в Цинъюань через шесть лет. На рынке у лавки со специями он столкнулся с Юэъэр, своей женой, которая тащила вёдра с соевым соусом. "Ты... живой?" — она уронила деревянный ковш, глаза покраснели. Дочь Сяо Мэй, прячась за прилавком, спросила: "Мама, он правда мой папа?" Вечером Линь Фэн чинил протекающую крышу их дома
Линдси, рыжеволосая фотограф из Сан-Диего, и ее подруга Рэйчел, медсестра с татуировкой колибри на запястье, едут по шоссе 101 в потрепанном белом фургоне. В багажнике — папки с письмами от незнакомцев: записка от ветерана Майкла из Оклахома-Сити, чей отец выбросил его гитару после диагноза «биполярка», фотография детских сандалий от Люси, потерявшей ребенка в ДТП под Фениксом. В Альбукерке они
Эмир, плотник с мастерской в переулке за рынком Кадыкёй, каждое утро покупает симит у продавца Али, пока не сталкивается с Лейлой — дочерью хозяина текстильной лавки, которая вечно торопится на автобус №25. Она роняет сумку с образцами тканей: «Простите, вы не видели голубой лоскут с розами?» — «Только если это не тот, что прилип к моему ботинку», — смеётся он, доставая платок матери с вышитым
