Ки-тхэк с семьей ютится в полуподвале, где окна на уровне асфальта. Сын Ки-у подрабатывает складыванием коробок для пиццы, пока его сестра Ки-джон мастерит фальшивые дипломы на ноутбуке с треснутым экраном. «Прикинься выпускницей арт-колледжа, — шепчет Ки-у, глядя на фото богатого дома в Инса-доне. — Скажешь, что преподаешь арт-терапию». Они обманом устраивают Ки-джон репетитором к дочери семьи
Лена поправила налобный фонарь, свет выхватил из темноты ржавые рельсы, уходящие в шахтный ствол. Максим, щелкая карабином страховочной системы, бросил: «Трос лебёдки держит пятьдесят кило максимум. Если упадём — не задержит». Она проигнорировала, проверила газоанализатор — 3% метана. «Спускаемся до пласта B, берём пробы, выходим. Никаких «а если»», — отрезала, цепляя молоток к поясу. Первые
Лев Шубин, патологоанатом из горбольницы №7, на вскрытии подростка из промзоны заметил шрам в форме перевернутой "Ω" под ключицей. Такие же зарубки он вырезал перочинным ножиком на коре сосны в детстве, когда они с Глебом Вороновым прятали в дупле консервную банку с записками. *«Смотри, Лёха, — Глеб тыкал пальцем в учебник биологии, — тут про нервы написано: если разрезать вдоль, боль
Максим заметил Артёма у проходной старого химкомбината — тот прятал сигарету за спиной, будто им снова по пятнадцать, а не тридцать семь. «Опять за мной следишь?» — голос Максима хрустнул, как льдина под сапогом. Артём выбросил окурок в лужу с радужными разводами: «Ты начал первым, когда отцовский гараж продал. Помнишь, как ремни точили?» Они оба знали — гаража давно нет, вместо него автосервис с
Виктор просыпается в камере №12 от стука ключей по решетке. В углу — Илья, сокамерник, растирает в ладони кусок сахара, украденный из столовой. *"Чай будет горький, как всегда. Пригодится,"* — бормочет он, пряча крошки под матрас. Из коридора тянет запахом дезинфекции и подгоревшей каши. Над унитазом — трещина в стене, заполненная зубной пастой. Вечером охранник Петрович приносит письмо
Марина заметила, что Артем снова задержался у стойки с седативными препаратами. Его пальцы скользнули по коробкам диазепама, будто проверяя, на месте ли они. «Мать опять мигренью мучается», — бросил он, не глядя, когда она подошла с пачкой бинтов для выкладки. В воздухе пахло лавандовыми салфетками и пылью от картонных коробок, сваленных у заднего входа. Она кивнула, но после его ухода
В заброшенном цеху хлебозавода на окраине Рытвинска Илья Сомов, электрик с обожжёнными кислотой пальцами, вытаскивал из-под прогнившего пола папку с накладными. Его друг Максим, водитель с татуировкой «1986» на шее, приглушённо свистнул: «Смотри – все поставки муки на контору Шмакова. А в печи месяц гниёт зерно с плесенью». Илья перебирал распечатки с поддельными подписями, вспоминая, как
Лера вернулась в квартиру на пятом этаже и сразу заметала: книги с полки переложены в другой порядок, а на кухне пахло жареной картошкой, хотя она не готовила. В ящике стола, под стопкой счетов, нашла записку с корявым *«Встречайся у качелей в 8»* и подписью *Антон*. Он ждал в парке, в пальто с оторванной пуговицей, жевал жвачку. *«Твой отец звонил мне три дня назад»* — выдохнул, глядя на ржавые
Хроно копался в рюкзаке, вытаскивая потрёпанную карту с пометкой «Рифтвейл». Сестра Лина, сидя на корточках у костра, зашивала дыру на его плаще грубой ниткой. «Ты уверен, что старик в таверне не гнал про «Око Астреи»? — спросила она, держа иглу в зубах. — Пару монет, и он бы нам вшей в муку подсыпал». Гаррет, лучник с обожжённым предплечьем, проверял оперение стрел: «Стрелы кончаются быстрее,
Лекс со шрамом через щеку тормозил перед ямой, забитой ржавыми банками. Рыжий Толик на «Урале» рванул через пустырь, разбрызгивая лужи от вчерашнего дождя. «Сдохнешь – венков не будет», – крикнул Лекс, вытирая масло с рукава кожанки. Толик махнул рукой: «Покрышка сгорела у поворота на элеватор». Они резали круги возле заброшенного молокозавода, где подростки разрисовывали стены баллончиками с
Лера копошилась в гараже отца, разбирая коробки с гвоздями и промасленными тряпками, когда наткнулась на потёртый дневник под старой авоськой. На последней странице — карандашный эскиз заброшенного завода на окраине города и пометка: *«Спроси у Семёна про 17-е»*. Она позвонила Максу, с которым три года назад залипала на уроках химии. «Ты где эту хрень нашла?» — фыркнул он, разглядывая фотографию
Адриан, в смятом пиджаке с пятном кофе на манжете, давит педаль газа на пустынной дороге возле озера Боссоль. В салоне пахнет кондиционером и его потом — он только что отвязался от звонков инвесторов. Резкий поворот, удар. Лобовое стекло в паутине трещин, разбитая фара мертвым глазом смотрит на тело Даниэля в канаве. "Дышит?" — шепчет его спутница Марта, вытирая кровь с ладони салфеткой
