Энди Сэмберг, ерзая в пиджаке с блестками, открыл шоу в театре на 7-тысячных сиденьях, шутя про то, как «в этом зале больше драм, чем в моих попытках надеть эти туфли». За кулисами Виола Дэвис поправляла подол алого платья, перед тем как взять статуэтку за роль в «Как избежать наказания за убийство»: «Когда я стою здесь… это не только для меня». Джон Хэмм, щурясь от софитов, пробормотал со сцены:
В пекарне на окраине Лондона Мэри Берри поправляла очки, пока Пол Холливуд щупал тесто для круассанов. «Слишком плотно, — буркнул он, отодвигая тарелку. — Воздуха ноль». У Джона из Бристоля дрожжи не поднялись — он выругался, вытирая руки о фартук с пятнами ванили. Эмили, студентка из Манчестера, рассыпала миндальную муку, но быстро замесила новый бисквит. «Судьи любят уверенность, даже если крем
Артём Казаков, оперативник из Москвы, прилетает в промёрзший городок под Воркутой. В аэропорту его встречает местный участковый Сергей Лопатин — потрёпанная кожаная куртка, сиплый голос: «Здесь не столица. Если начнёшь рыпаться, завтра в шахте окажешься». Вечером в обшарпанной гостинице «Северянка» Артём находит в чемодане отпечаток сапога и записку: «Спроси про "чёрных лебедей"». На
Джейсон Шеверс, тридцатилетний автомеханик, коптит сигареты в углу гаража, который унаследовал после смерти отца. Запах машинного масла смешивается с лекарствами от рака, оставшимися в аптечке. На столе — счет за долги от местного банка, который Джим, отец, скрывал два года. Марло, лысый тип в кожаном пиджаке, приезжает на черном «Линкольне», ставит банку с краской на капот: «Ты мне везешь груз
Сергей Михалыч, прораб на заброшенной стройке в Люберцах, обнаружил в подсобке папку с поддельными актами приемки. Засаленные листы валялись рядом с пустыми бутылками из-под «Жигулёвского». Он сунул документы в рюкзак с отслоившейся кожей, когда в дверь вмазали ногой — вошел бригадир Игорь, в розовой майке, пропахшей потом. «Чё копаешься, план по перекрытиям горит!» — рявкнул тот, выбивая пепел
Лена Шульц, техник-энтомолог из берлинского института Tropen, обнаружила в подвале своей хрущёвки на Шпреевалдштрассе колонию полупрозрачных многоножек с жёлтыми пятнами на сегментах. Вместо привычного запаха сырости воздух пахнул перезрелой папайей — таксист Уве, помогавший выносить старые коробки, сморщил нос: *«Чё это воняет, как в азиатской лавке у Райко?»*. Вечером, когда Лена включила
Андрей, в расстегнутой тельняшке и с рюкзаком за плечом, шагал по набережной Геленджика. Сергей, его друг с детства, встретил его у старого причала, где когда-то ловили бычков. «Ты помнишь, как дед твой про клад трещал?» — спросил Сергей, разминая в руках этикетку от «Жигулёвского». Они сидели на ржавых якорях, а волны хлюпали о бетон. В рюкзаке у Андрея лежала потрёпанная карта — её нашли в
В зале Dolby Theatre запах лака для волос смешивался с ароматом жасмина от букетов вдоль красной дорожки. Мелисса Маккарти, закутанная в бархатный плащ с пришитыми кроличьими головами, тыкала локтем в Брайана Тайри Хенри: «Говори громче, а то все подумают, мы тут из грибного королевства вылезли». Спайк Ли, в фиолетовый костюм с вышитыми «40», прыгнул на Сэмюэла Л. Джексона после победы за
Джек Конрой, в потёртой кожаной куртке, ковырялся проволокой в полуразвалившемся заборе, когда услышал рёв дизельных двигателей. Лиза, его жена, вышла на крыльцо, вытирая руки в фартуке, испачканном мукой. «Опять эти чёртовы чайки», — крикнула она, глядя на стаю птиц, круживших над бухтой. «Не чайки», — пробурчал Джек, заметив вдали колонну грузовиков с логотипом «Blackridge Energy». Карл
Игорь, бывший инженер-энергетик, в пятницу вечером застрял с дочерью Катей в лифте девятиэтажки на Ленинском проспекте. У Кати врожденный порок сердца — пальцы автоматически сжали силиконовый чехол портативного кардиомонитора. "Пап, батарея…" — шепчет она, пока Игорь долбит локтем в потухший экран вызова. Внизу, во дворе, гудят машины с аварийками: свет погас во всем районе. Они
Игорь Соколов вернулся в Уральск после десяти лет мытарств по клубам низшей лиги. На станции «Северная» его встретил ветер с угольной пылью и потрескавшийся щит с надписью *«Хоккей — жизнь»*. В раздевалке старой «Полярки», где теперь складируют лопаты, он нашел Николая Петровича — бывший тренер чистил лед вручную, ругаясь на сломанный генератор. «Собираешься из дворовых щенков команду лепить? —
Марина Голунова, известная по прошлым сезонам умением читать следы на старых фотографиях, первой приехала в заброшенный пионерлагерь под Псковом. В столовой с облупившимися обоями она наткнулась на детский рюкзак 90-х — внутри тетрадь с криво нарисованным солнцем. «Здесь не ребенок пропал, — бросила она оператору, перебирая страницы. — Девочку звали Лера, но она вернулась. Ищут того, кто её
