Лида, радистка с обожжёнными пальцами, втолкала последнюю кассету в рацию под рёв артиллерии. "Связь держится на соплях", — бросила она Ольге, которая перевязывала раненого бойца гимнастёркой, порванной на лоскуты. В землянке пахло йодом и сырым дерьмом из угла, где вместо параши стояло ведро с треснувшим ободком. Мария, закопчённая как печник, тащила из разбомбленного сарая мешок с
Катя втирала в колено разогревающую мазь, прежде чем подойти к груше. Спортзал в Уфе пах старыми матами и потом — тренировались после смен на заводе. Оля, с розовыми полосами в волосах, держала лапу для Кати: «Бей, как тогда Светку из «Металлурга» — в печень!» Тренер Геннадий Петрович, в растянутом свитере, хрипел: «Соперница справа — инвалид, если не прижмете её углом». В раздевалке треснуло
Кирилл, курьер на ржавом синем скутере, каждое утро объезжал Тверскую, считая минуты до перерыва. В кармане — дешёвый телефон с треснутым экраном, где в Telegram’е горит «Аня онлайн». Она, в трикотажной кофте с капюшоном, сидела в петербургской библиотеке имени Ленина, переписывая конспекты в тетрадь с кошками на обложке. «Опять сухомятку жрёшь? — писала она, сдвигая очки на переносице. —
Кирилл, 27 лет, в синей робе с пятном от борща, дежурит у проходной завода «Северный». В кармане — разбитый Nokia 3310, последнее смс от сестры: *«Не приезжай, тут милиция у подъезда»*. После смены идет в общагу на ул. Гагарина, 15: треснутые плиты на лестнице, запах жареного лука из двери 305. Сосед Максим, бывший сварщик, греет тушенку на газовой горелке. «Слышь, электричество опять отрубили, —
Сергей Михеев, слесарь с завода «Прогресс» в Твери, каждое утро начинал с чая из треснувшей кружки «Уральские самоцветы». «В пятницу Зинка опять зарплату задержала, — сплёвывал в раковину, затягиваясь «Примой», — хоть в каптёрке болты продавай». После смены зашёл в ржавый гараж — перебирал старенький «Москвич-412», купленный у соседа-алкаша. На кухне жена Галя ставила щи: «Опять маслёнку в мазуте
В Чикаго, 1968-го, студент Том Хейден в кожаной куртке и с блокнотом в руках координирует акции против войны. Его соратник Эбби Хоффман в растрепанной рубашке раздает листовки у Линкольн-парка, шутит с репортерами: «Хотите историю? Снимите, как копы бьют хиппи». Ночью в мотеле на 55-й улице они спорят над черновиками речей — Том поправляет очки, Эбби стучит кофейной ложкой по столу. На следующий
В посёлке под Архангельском пятнадцатилетний Кирилл в рваных кедах и с потёртым компасом в кармане пробирается через заброшенный пирс к рыбацкой лодке. Его соседка Аня, в синем рюкзаке с аптечкой и плиткой шоколада, догоняет его, хватая за рукав: «Ты вообще карту смотрел? Там же мели!» Они спорят о маршруте, пока волны не срывают верёвку, унося лодку в Белое море. Через шесть часов их выбрасывает
В полуразрушенном цеху на окраине Москвы Ольга Соколова, закатав рукава, ворчала над отслоившейся штукатуркой: «Ты вообще видела эти стены? Тут не ремонт — археологические раскопки!» Рядом Артем Гусев, смартфон в зубах, крепил к потолку люстру из старых шестеренок, бросая реплики Марине Литвиненко, которая настаивала на скандинавском минимализме. В углу валялись банки с краской «Фейн» — бирюзовая
Кирилл сдирал наклейку «С добрым утром!» с запотевшего окна хрущёвки, пока закипал чайник с отколотым носиком. Внизу, во дворе, соседка Галина Петровна выгуливала мопса в розовой попоне: «Опять куртку нараспашку? Простудишься, дурак!» — крикнула она, тыча палкой в лужу. В квартире пахло подгоревшей овсянкой — Света, его сестра, забыла выключить плиту, убегая на лекции. На столе валялась записка:
Артём, бывший банковский аналитик в помятой рубашке, случайно сталкивается с Лизой, официанткой из забегаловки у метро «Беляево», когда та роняет поднос с кофе. «Эй, осторожнее!» — бросает он, вытирая ладонью пятно на джинсах. Вместо извинений Лиза суёт ему смятый флаер: «Двадцать минут назад кто-то выиграл миллион в этом казино. Успеем до закрытия?» Они мчатся на старой «Ладе» Лизы по ночной
Антон, пятнадцать лет, в рваных кедах, находит в подвале разрушенного дома на улице Гагарина потрёпанный блокнот. Лиза, его соседка, в синей куртке с оторванным капюшоном, светит фонариком из телефона на страницы: "Тут про ту аварию на комбинате в 98-м... Батя говорил, все документы сгорели". Они перебивают друг друга, споря, нести находку в школу или сначала показать деду Лизы, который
Антон, курьер с потрескавшимся чехлом на телефоне, тормозит у светофора на Лиговском проспекте. В наушниках — треск: Катя, сдвигая посуду в съёмной однушке на Купчино, бросает в трубку: «Через месяц съезжаем. Или ты снова "подожди" скажешь?» Он молчит, глядя на пакет с роллами для клиента из дома с золотыми львами у парадной. Вечером, протирая рукавом пот на висках возле метро
