Мария, сортировавшая банки с маслинами на фабрике в Убеде, заметила, что Луис перестал брать в школу бутерброды с хамоном. Вместо этого он часами сидел в сарае, проявив снимки со старой «Зенит-Е», найденной в бабушкином сундуке. «Там, между ящиками с веревками и ржавыми ключами, она лежала, как кость», — бурчал он, показывая матери фотографию с размытым силуэтом у колодца. На обороте — дата: 12
Марта, в рваных джинсах и с рюкзаком, заляпанным голубой краской, пробирается через заброшенную стройку на окраине Барселоны. Она прячет от отца-сварщика сигареты *Lucky Strike* и письмо из художественного училища, куда её не приняли. На развалинах она сталкивается с Хуаном, который чистит баллончики от засохшей краски: «Опять убежала?» — бросает он, разглядывая её потрёпанные кеды. Они
Лиен копался в коробке с вещами покойной матери в ханойской квартире, заваленной старыми фотографиями и фарфоровыми слонами. Под потрескавшимся альбомом с марками Французского Индокитая нашел конверт с письмами на вьетнамском и французском: «*Твой дед не погиб в ’54-м. Он ушел на север с ящиком шелкопрядов*», — прошептала бабушка Тху, разминая тесто для баньтьынг. В парижском антиквариате Антуан,
Лука, худощавый парень в потёртой кожаной куртке, копался в коробках на блошином рынке Ла-Латина в Мадриде. Под слоем пожелтевших открыток с видом на Алькасар он нашёл медальон с выгравированным именем «Клара Монтес, 1937» — внутри застрял клочок газеты о расстреле учителей в Барселоне. Вечером, разбирая находки в своей каморке над тапас-баром, он услышал стук: на пороге стояла Кармен,
Йонас, рыжий парень с шершавыми от мороза руками, каждое утро разгружал коробки с килькой на рынке в Ужуписе. В перерывах он фотографировал треснувшие янтарные бусы из бабушкиного сундука, выкладывал в чат с пометкой «Вильнюс, 6:43». Кармен в Барселоне, перепачканная известковой пылью, скребла шпателем фреску в заброшенной часовне Сант-Пере. Её сообщения приходили ночью: «Здесь под слоем
Кармен Круз, бывшая швея, теперь управляет крошечной пекарней в районе Грасия. Каждое утро она месит тесто под треск радио, где ведущий ворчит про кризис, а её дети — Лусия, 16 лет, в рваных джинсах, и 12-летний Марко, вечно забывающий учебник математики, — завтракают *чуррос* на бегу. Однажды утрением Кармен подслушивает разговор хозяина помещения: «Через месяц выселяем, задолженность три
Марк, детектив из спецотдела Барселоны, в джинсах с потёртыми коленями, находит в контейнере у порта тело с разрезанным горлом. Рядом — катана в чёрных ножнах, пахнущих маслом и сталью. Его напарница, Айноа, криминалист с татуировкой дракона на запястье, снимает перчатки: «Лезвие сделано в Толедо, но гравировка… японская. Кто-то смешал традиции». Марк перебивает, вытирая кофе с рубашки: «Ищешь
Тереза, с рыжими волосами до плеч и привычкой теребить сережку-крестик, упаковывает чемоданы в съемной квартире на улице Алфама. Рафаэль, ее парень с родителями из Севильи, ставит коробку с книгами на лестницу: «В Мадриде будет лучше. Папа в ресторане место для тебя найдет». Она молча поправляет фото бабушки в выцветшей раме — та работала на консервной фабрике в Портуу. На кухне пахнет жареными
В Барселоне, на углу улицы Каррер-де-ла-Мерсе, Лусия, рыжеволосая официантка в засаленном фартуке, разливает *cortados* у стойки кафе "El Sur". Рядом, за столом с потёртой мраморной столешницей, Марко, худой парень в берете, копирует в блокнот орнамент с фасада церкви Санта-Мария-дель-Мар. «Ты снова забыл про голубей», — бросает Лусия, указывая на пустующее место у готического окна на
Карлос Мендес, учитель из Валенсии, приезжает в Альтеу — приморский посёлок, где ветхая школа с облупившейся синей краской стоит на краю скалы. Вместо парт — ящики из-под рыбы, вместо мела — угольные палочки. «Сеньор, крыша опять сыпется», — бросает Марибель, 14-летняя девочка в поношенных кедах, пока Карлос пытается закрепить карту Испании на стене скотчем. «Завтра купим цемент», — отвечает он,
Мария, 22 года, возвращается в родной прибрежный городок Альмуньяр после смерти матери. Ее младший брат Карлос, 17 лет, встречает ее на автобусной остановке с потрепанным рюкзаком и синяком под глазом: *«Папа опять запирается в мастерской, даже еду не трогает»*. В доме пахнет плесенью и масляными красками — отец, бывший рыбак, теперь целыми днями пишет мрачные полотна с алыми парусами. На кухне
В приморском городке Нерхе Карлос, худощавый рыбак с трещинами на ладонях, находит в сетях ржавый медальон с фото незнакомой женщины. Его сестра Лусия, официантка в баре *El Abuelo* с отслоившейся краской на ставнях, узнает в ней лицо из сна: «Папа всегда ворчал, когда я спрашивала про мать. Говорил, *«лучше соль в рану, чем правда на ветер»*». Они решают развеять прах отца у маяка, но ветер