Линь Сяо, младший архитектор в пекинской фирме «Хуачэн», застряла в пробке на третьем кольце, когда получила сообщение от босса: *«Проект для отеля «Золотой дракон» перенесли. Встречаемся в 11:00 — опоздаешь, ищешь новую работу»*. В метро она толкается с мужчиной в сером пальто, роняя папку с чертежами. Он поднимает лист с эскизом фасада, всматривается: **«Стекло и бетон? Для старого квартала?
Ли Цзинь, пятнадцатилетняя школьница из пригорода Чэнду, подрабатывает в крошечном магазинчике канцтоваров своей тёти. После уроков она раскладывает тетради с розовыми котиками, поправляет висящий на скотче ценник на маркерах «Panda Art», пока за дверью не появляется Ван Сяо — новичок из параллельного класса в мятом пиджаке. «Эй, у вас единороги есть? — бормочет он, ковыряя кроссовком трещину на
Линь Сяоюй, тридцатилетняя швея из подпольной мастерской в переулке Шанхая, чинит старый *Janome* на кухне, заваленной обрезками шелка. Ее соседка, Ли Мэй, приносит заказ от клиентки из французского квартала — перешить винтажное платье *cheongsam*, прожженное сигаретой. «Хозяин клуба *Mandarin* заплатит вдвое, если убрать запах дыма», — говорит Ли, разворачивая ткань с пятном. Сяоюй замечает, что
Сяо Юй, девушка с шершавыми ладонями от постоянной стирки белья, каждую ночь пробиралась через задние ворота императорского дворца. Её мать, Цуй, кашляла в хижине на окраине деревни Циньчжоу, завернувшись в одеяло с вытертым узором журавлей. «Найди нефритовый амулет с трещиной в форме ивы», — шептала она, втирая в грудь мазь из пионов. Сяо Юй, превращаясь в чёрную кошку с белым пятном на ухе,
Линь Сяо, в потёртой школьной форме, каждый день объезжала лужу у ворот техникума на велосипеде «Форевер» — подарке покойной матери. Чэнь Хао, живя над мастерской отца, где чинили рикши и паяли радиодетали, заметил её привычку терять ключи от раздевалки. «Опять висеть на замке будешь?» — крикнул он как-то, протягивая найденную связку через окно цеха. Она, краснея, сунула ему в ответ пирожок с
Ли Сяохуань в пятничный вечер разносила заказы в кафе «Золотой дракон», когда к ней подошла пожилая женщина в меховой накидке. «Ваша мать искала вас», — прошептала та, сунув визитку с адресом особняка на улице Цинхуа. На кухне Ли, протирая соусницу с остатками устричного соуса, усмехнулась: «Ошибка. Моя мать торгует лапшой в провинции Аньхой». Но через три дня Чжан Вэй, менеджер семьи Ци, уже
Ли Вэй, с закатанными рукавами и потрескавшимися ладонями, таскал тюки с рисом в порту Цзиньсянь. Его отец, Ли Шоу, ругал его за опоздание: *«Опять с Сяо Лин болтался? Лучше бы клинки отполировал — заказ императорской стражи через три дня!»* Девушка, пряча под одеждой кисть и свиток, пробиралась через толпу у чайного дома «Золотой журавль», где чиновники в шелковых халатах спорили о налогах на
Ли Вэй, учитель математики в провинциальной школе на окраине Чэнду, каждое утро аккуратно складывал учебники в потёртый кожаный портфель, пока Сяо Мэй, его жена, жарила во фритюре *ютяо*. «Не забудь купить лампочку для коридора — опять перегорела», — бросала она, вытирая руки о фартук с пятном от соевого соуса. По вечерам они гуляли вдоль канала, где старик-рыбак в соломенной шляпе вечно торчал с
Ли Мин, 28-летний программист с вечным пятном кофе на рубашке, каждый вечер сталкивался с Сяо Юй, 25-летней фрилансером, у плиты в тесной кухне хрущёвки на окраине Шанхая. Он пытался втиснуть свой вок между её банками с ферментированными овощами, ворча: «Если твой баобао сгниёт — выброшу вместе с холодильником». Она в ответ ставила кастрюлю с тофу прямо на его ноутбук, прикрытый кухонным
Сяоюй и Мэй живут в одном из переулков Чэнду, учатся в старших классах школы №17. Каждое утро они встречаются у ларька с жареными лепёшками: Сяоюй всегда берёт с перцем, Мэй ковыряет начинку вилкой, оставляя жирные пятна на контурной карте в рюкзаке. «Почему ты не можешь нормально есть?» — ворчит Сяоюй, вытирая тетрадь салфеткой с запахом дешёвого лавандового геля. После уроков они идут в
Лю Цзинь приехал в родной Цзинань после десяти лет работы в Шанхае. Встретив отца, который чинил старый велосипед во дворе, он услышал: «Почему вернулся? Денег не хватило?» В холодильнике нашли только банку ферментированного тофу и вяленую рыбу — мать перед смертью не успела пополнить запасы. По вечерам Лю заходил в закусочную «Золотой карп», где владелица Сяо Мэй, его школьная любовь, разливала
Линь Сяо, 28-летняя тренерша с перебинтованной лодыжкой, вернулась в Харбин после провала на чемпионате. В раздевалке местного катка, где пахло сыростью и ржавчиной от старых шкафчиков, она впервые увидела Чэнь Цзюня — 22-летнего фигуриста-одиночника, который разминал колени, прижимая к груди термос с имбирным чаем. «Ты пропустил три тренировки», — бросила она, вытирая коньки тряпкой с выцветшим