Лив, 17 лет, разгружает ящики с треской на причале Согндала, когда замечает в воде потёртый кожаный чехол. Внутри — карта 1943 года с пометками красным карандашом: *«Bjørnelva, 12 шагов от скалы с трещиной»*. Её друг Эйнар, чинящий мотор лодки в гавани, смеётся: *«Опять старый хлам? Помнишь, как ты два часа копала тот «клад» с консервными банками?»*. Но к вечеру они уже в муниципальной
В Осло, 1982: Мортен Харкет, худой, с растрёпанными волосами, втискивает синтезатор Roland в багажник подержанного Volvo. Магне Фурухольмен, закурив, спорит с Полем Воктором о маршруте до Лондона — тот настаивает ехать через Германию, чтобы дешевле переправить оборудование. В съёмной квартире на окраине Лондона они спят на матрасах, едят консервированные бобы. Поль, перебивая шум метро, стучит
Карл, бывший журналист, копался в коробке с хламом на блошином рынке в Тёнсберге. Трещина на циферблате старых карманных часов блеснула под дождём — внутри гравировка *"R.M., 16.09.1943"* и мальтийский крест. "Смотри, дата совпадает с эвакуацией евреев из Бергена," — прошептал он Лив, своей соседке, которая рылась в старых газетах для выставки в музее Осло. Она достала
Лив, 28 лет, каждое утро заваривает растворимый кофе в крохотной кухне своей однокомнатной квартиры в Бергене. Её сосед Эйнар, 31 год, в это время чинит протекающий кран — вода капает в жестяную миску с рисунком оленей. Они не пара, но делят жильё из-за долгов: Лив потеряла работу в библиотеке после сокращения, Эйнар скрывается от алиментов. «Ты молоко купил?» — бросает она, заворачиваясь в
Лина, шведка с обветренными руками от работы в гётеборгском порту, каждое утро торгует сельдью с лотка, заваленного льдом. Её соседка Марта, перебравшаяся из Копенгагена в Осло из-за долгов, ворчит, разбирая ящики: «Тут даже рыба дороже, чем у нас в районе Нюхавн». Они делят крохотную комнату над складом, где по вечерам Лина учит норвежский по потрёпанному учебнику, а Марта чинит дырки на своих
Лив, студентка из Осло, замечает в библиотеке Университета Осло мужчину в потрёпанной кожанке, листающего книгу о Шпицбергене. На следующий день она находит в кармане своего дождевика записку на иврите: *«Они знают про контейнер в порту. Ищи синий ящик с маркировкой 17K»*. В кафе «Kaffebrenneriet» её друг Эйрик, моряк, смеётся над её дрожащими руками: «Опять твои теории про шпионов? Может, это
Эмили, лондонский архитектор в чёрном пуховике с потёртыми локтями, и Джеймс, финансист в очках с царапинами на левой линзе, ссорятся на пароме из Осло в рыбацкий посёлок Хёустад. По закону, пара обязана прожить раздельно год в Норвегии перед разводом, но единственный свободный дом — ветхая изба с печкой, которая дымит. «Ты вообще читал инструкцию по розжигу?» — Эмили швыряет мокрые дрова в
В Бейруте таксист Марван Насер, 54 года, каждый вечер заваривает кофе с кардамоном, пока его дочь Лина, 22 года, складывает в рюкзак паспорт и распечатки вакансий из Барселоны. «Ты думаешь, там твой *хава* (воздух) чище?» — бросает он, вытирая пыль с фотографии жены, погибшей при взрыве в порту. Лина молча поправляет платок на шее — подарок тети из Катара, — и щелкает замком сумки. На следующий
Лина Мортенсен, морской биолог из Осло, приезжает в Луизианские болота после смерти отца. В его старом трейлере находит потрёпанный журнал с пометкой «Проект Фенрис» и координатами заброшенной лаборатории в камышах. С местным рыбаком Элиасом, чья лодка «Синяя Цапля» пахнет гнилым крабом, они обнаруживают аквариумы с мутировавшими аллигаторами — на лапах шрамы от хирургических швов, в ДНК следы
Ларс, капитан траулера *Морская чайка*, чинил сети в порту Бергена, когда заметил грузовое судно под чешским флагом, пришвартованное у дальнего пирса. Рыбацкие сапоги хлюпали по лужам, пока он шагал к пришлецкому кораблю — *Влтава-7*. На палубе столкнулся с Карелом, инженером в замасленной куртке, который сверял накладные с ящиками, помеченными «сельдь, соленая». «Выгрузка тут запрещена», —
Лука, рыжий тринадцатилетний мальчишка в потёртой куртке с нашивкой в виде якоря, нашёл старую афишу за ящиком с приманками в сарае деда. На пожелтевшей бумаге выделялось название: «Театр Иллюзий», а в углу — дата «1947» и адрес — «ущелье за водопадом Хьелланн». «Ты где пропадал? Суп остывает!» — крикнула бабушка Ингрид, чистя рыбу у каменной раковины. Лука спрятал афишу под матрас, а наутро,
Аяко, 27 лет, каждое утро разгружает коробки с кальмарами в семейной лавке на рынке Курамаити. Ее мать, Фумико, ворчит: *«Твои руки пахнут морепродуктами сильнее, чем у старика Танаки»*. В холодильнике между банками с маринованным дайконом Аяко находит конверт с маркой из Бергена — письмо от отца, бросившего их десять лет назад. Он пишет о наследстве: домик на фьорде и долги, которые нужно