В портовой таверне на затерянном клочке суши в Балтике Андрей Сомов, в прошлом военврач с подорванными нервами, разглядывает фотографию брата-срочника Олега. Хриплый смех рыбаков за соседним столом, запах пережаренной рыбы и водки. «Твой брат сам напросился», — бросает бородатый мужик в промасленной куртке, вытирая руки об штаны. Андрей снимает комнату в гостинице «Волна» с облупившимися обоями,
В пятиэтажке на окраине Москвы соседи делили узкий коридор: Марина, медсестра с хронической усталостью, вешала мокрое белье прямо над дверью Олега, таксиста. Он ругался: «Опять простыни капают на куртку!» — а сам воровал у нее чай из кухонного шкафчика. На третьем этаже пенсионерка Галина Петровна подслушивала разговоры через вентиляцию, записывала сплетни в тетрадку с котиками. Ее дочь Лена,
Цой сидел на краю кровати в коммуналке на Петроградской, разглядывая трещину на гитаре. Майк, растрепанный, в джинсовой куртке с оторванным рукавом, втиснулся в дверь: «Витя, у «Там-Там» сегодня дыра в расписании — успеем на полчаса, если тащить колонки через черный ход». В подвале котельной, где пахло мазутом и сыростью, Рыбин настраивал бас, стуча каблуком в такт. Наталья, вытирая руки о
В подвале на Арбате, где пахло сыростью и жареной картошкой с соседней кухни, Сергей «Сайд» Морозов собирал музыкантов для репетиций. Его сестра Ира, медсестра с татуировкой The Beatles на запястье, таскала из больницы бинты для перетяжки динамиков. «Ты с ума сошла, — шипел Сергей, разбирая коробку с чехословацкими усилителями, — если ГБшники найдут, тебя уволят к чертям». В кафе «Лира» рядом с
Артём, Никита и Степан, братья из Костромы, получили письмо о наследстве от дяди-отшельника — гараж в Люблино. Билеты на электричку взяли в долг под расписку, ехали восемнадцать часов, жевали варёные яйца и чёрный хлеб, завернутый в газету «Советский спорт». «Там хоть печка будет?» — спросил Никита, вытирая запотевшее стекло рукавом. Степан усмехнулся: «Если повезёт — крыса сдохла не в
Людмила, кондуктор с 20-летним стажем, каждое утро поправляет форменный жакет с потёртыми пуговицами, раскладывает билетные катушки в сумке. Рядом Света, студентка театрального, втихаря повторяет монологи Чехова, пока троллейбус №12 глохнет на перекрёстке у хлебозавода. «Опять сдачу не успеваешь дать! — бросает Людмила, — У тебя билеты или Гамлет?» Нина, третья в бригаде, щёлкает семечки,
Дмитрий, водитель с облупленными ногтями от машинного масла, каждое утро начинал с проверки старенькой «Лады» во дворе хрущёвки. Его брат Антон, в потёртой куртке с пятном от кофе на рукаве, торопился на автобус до института, бросая через плечо: «Опять прокладку менять? Может, проще сдашь её на металлолом?». Дмитрий молча ковырял ключом в замёрзшем замке багажника, где лежала пачка счетов за
Лола, рыжая с веснушками, торопится на метро «Тульская» к радиостанции. В кармане джинсовой куртки — смятая записка от Маши, подруги с детства: «После эфира заскакивай, торт испеку, как в пятом классе». В студии микрофон западает, техник Витя ворчит: «Опять кофе пролила, сам чини». Звонок в прямой эфир — мужской голос, с хрипотцой: «Вы сегодня сказали про дождь… а у меня зонт сломан». Лола
Анна каждое утро заворачивает в фольгу горячие сырники для соседского мальчишки, Влада, который вечно опаздывает в школу. Она работает в крошечной пекарне у метро «Ботаническая», где вечно путает заказы: «Ты за пирожком с вишней? — Нет, с капустой! — А, точно, у вас собака на аве…». Её квартира в хрущёвке завалена книгами по психологии из секонд-хенда, а вечерами она тайком красит волосы хной в
Агата, рыжеволосая девушка в выцветшем синем сарафане, обнаружила пустую кроватку брата Вани у печки. На полу валялись перья воронов и обрывок пергамента: *«Ищи семь колец в семи чащах, пока кости его не стали моими дровами»*. Соседский старик, ковыряя трубкой в зубах, хрипел: «Морена уволокла. Беги к болотным кики́мам — может, прялку выменяешь на их бронзу». По пути через ельник Агата спорила с
Анна, с облупившимся лаком на ногтях, толкает тележку с деталями в цеху челябинского завода, когда получает смс: *«Встречаемся у вокзала. Не опаздывай»*. Это Дима, сын замглавы района, которого она подвозит на раздолбанной «девятке» уже третью неделю. Он щурится от февральского ветра, поправляя капюшон Canada Goose, пока она вытирает ладонью запотевшее стекло. «Слушай, может, пересядешь ко мне? —
В Уфе, в конце 90-х, Сергей «Чёрный» Волков, бывший боксёр с шрамом через бровь, собирает бригаду из воров-карманников с рынка «Южный». Его правая рука — Лёха «Штырь», парень в косухе и с костылём после стрельбы у киоска «Союзпечать». Они делят зоны влияния: Чёрный забрал под себя перевозку контрабаса через автосервис за вокзалом, но вечерами пьёт чай с малиновым вареньем в кафе «Восток», где