Антон Сазонов возвращается в Нижнеозёрск — городок, где асфальт заканчивается у въезда в промзону. Брат Дима, который десять лет управлял отцовской авторемонткой, встречает его у ржавых ворот: «Ты хоть подшипник от болгарки отличишь сейчас?» В мастерской пахнет мазутом и старыми покрышками. На столе — недопитая бутылка «Столичной», счет за долги по электричеству. Аня, младшая сестра, тайком
Марина, подруга Барби, тащит её в интернет-кафе после смены в салоне «Люкс-Волос». Запах лака для ногтей смешивается с ароматом растворимого кофе из автомата. «Ты же пашешь тут как лошадь, а что в итоге? Клиентки с отслоившимся гель-лаком и сплетни про мужа Ларисы Петровны», — бросает Марина, тыкая в клавиатуру. Барби, протирая тушь с подушечки пальца, соглашается создать анкету: «Лена, 27, ищу
Анна Коршунова, библиотекарь из приморского городка Ленска, каждое утро заваривала чай в жестяном чайнике, пока её младшая сестра Марина ворчала из-за разбитой колонки в ванной. «Слушай, мне срочно надо тридцать тысяч, — Марина крутила в руках потёртый смартфон, — Игорь обещал помочь с ремонтом кафе, но сейчас его нет в городе». Анна молча пересчитала купюры в конверте с надписью «Кредит за
В пятиэтажке на окраине города пересекаются жизни восьми семей. Пенсионерка Галина Петровна с пятого этажа каждое утро вытирает пыль с фотографии погибшего мужа, параллельно подслушивая через дверь, как сосед-дальнобойчик Сергей ругается с женой из-за долгов. На втором этаже студентка Лиза красит ресницы перед зеркалом в прихожей, торопясь на пары, а её сосед снизу — учитель физики Аркадий
В деревне под Новгородом пятнадцатилетняя Лида Широкова каждое утро проверяет почтовый ящик — ждет писем от отца, который уехал на заработки в Гданьск. Вместо писем приходят открытки с марками, где отец пишет карандашом: *"Стройка затягивается, кирпичи подвозят с опозданием. Купи себе валенки, деньги у тети Кати"*. Лида срезает марки для одноклассника Витьки, который меняет их на
Лера, пахнущая акриловой краской, царапает шпателем обои в хрущевке на улице Белинского. Телефон в кармане джинс гудит: мать напоминает про платье у Тамары Константиновны и депозит в «Грановитой палате». «Ты вообще спала?» — Катя, подруга с третьего этажа, ставит на табуретку банку «Балтики», пока Лера вытирает пот со лба рукавом. «Дима вчера опять про кредит на машину толкал. Говорит, после
Лёша, в рваных кедах и потертой куртке, толкал скутер возле метро «Тульская», пока Катя в розовой дублёнке ждала его у ларька с шаурмой. «Опять задержался? У меня папа в семь заберёт на корпоратив», — бросила она, разминая замёрзшие пальцы в кожаных перчатках. Он прятал лицо в шарф, пахнущий бензином от ночных развозов: «Давай в кино сходим, а не на твои дурацкие тусовки». Вечером, пока Катя
Артём, пятнадцатилетний парень из спального района Москвы, каждое утро покупает чебурек в ларьке у метро «Беляево» перед школой. В старом гараже за домом он находит медный амулет с трещиной, завёрнутый в газету 1982 года — отец, ушедший семь лет назад, оставил его в ящике с инструментами. «Ты в своём барахле копайся», — бросает друг Дима, когда Артём пытается показать находку. Ночью амулет
Москва, хрущевка на улице Гримау. Анна, учительница литературы с медальоном в виде совы, каждое утро варит кофе в алюминиевой турке, пока её муж Максим, архитектор из «Стройпроекта», перебирает чертежи на балконе. Их дочь Катя, пятнадцать лет, красит ресницы тушью «Л’Ореаль» перед зеркалом в ванной, пряча джинсы с дырками под школьную юбку. «Опять геометрия первым уроком?» — бросает она, хлопая
Анна, в платье с выцветшими розами, каждое утро ставила самовар, пока Николай чинил развалившийся забор. «Сколько можно латать эти дыры? — бросала она, завязывая фартук поверх старого свитера. — В школе опять за квартиру просят, а у нас…» Николай молча стучал молотком, гвозди падали в подмерзшую грязь. Вечером, когда в печке трещал последний уголь, он рылся в ящике с инструментами, вытаскивал
Артём, в потёртой куртке с оторванным карманом, находит в подвале хрущёвки пожелтевший дневник с чертежами какого-то механизма. «Лида, глянь, тут про твой завод», — бормочет он, разбирая корявые подписи: *"Шахта №4, 12.1986"*. Подруга, не отрываясь от паяльника, бросает через плечо: «Мой старик исчез, когда ту шахту закрыли. Говорил, там не уголь добывали». Дед Виктор, сосед Артёма,
В студии с линолеумным полом и потрепанными бархатными занавесками Сергей, ведущий в пиджаке с блестками, толкал Ольгу локтем: «Смотри, Витя в костюме аиста опять лампу хвостом задел». За кулисами участник в маске медведя, Паша, пытался достать из пасти костюма застрявшую вафлю — крошки сыпались на пол. Зрительница в третьем ряду, тетя Люда, кричала: «Цыпленка угадала сразу! У него ботинки на два