Мизуха, зажав карандаш между пальцев, рисует на углу тетрадного листа завитушки, пока Ая перебирает рифмы к слову «закат». Они сидят на ступеньках библиотеки Сакурагавы, где Сумирэ, поправляя очки, листает сборник Басё. «Вот здесь — «старая пруда»… Может, взять что-то современнее?» — бормочет она. Ая тянется за кофе, но проливает каплю на блокнот. «Опять семь слогов! — вздыхает Мизуха, зачёркивая
В общежитии на кухне Юкари разворачивает листок с эскизом школьного фестиваля, поправляя резинку в волосах. «Макото, ты точно не хочешь участвовать в пьесе? — спрашивает она, тыча карандашом в список ролей. — Там нужен парень на роль призрака». Макото молча помешивает кофе, наблюдая, как за окном голуби дерутся за крошки. На крыше школы Дзюнпей, жуя бургер из ларька у станции, спорит с Акихико:
Рука, старшеклассница в потёртой форме с нашивкой дракона, находит в комиссионке на улице Сибуя колоду с мерцающей картой LRIG. Вместо обычной иллюстрации девушка-аватар Тама шевелится, щурясь от света: *"Выиграй три битвы, и твоё желание сбудется. Но если проиграешь — станешь мной"*. Игры проходят в подвалах закусочных, где неон мигает в такт голографическим атакам. Хиро, соперница в
В небольшой мастерской, заваленной медными трубами и коробками с пружинами, Эски ковыряла отверткой в дымящемся механизме. Логи, в заляпанном маслом фартуке, тыкал пальцем в чертеж с обведенными красным клапанами: «Вот тут просчет — давление на третьей камере превышает норму. Опять Тосио из портовых лавок подсунул бракованные шестерни». За окном гудели дирижабли, отражаясь в лужах после утреннего
Юки, высокий парень с вечно растрёпанными волосами, сталкивается с Сорой у школьных ворот — тот сидит на скамейке, рисуя в потрёпанном скетчбуке. «Эй, — Юки тычет пальцем в грудь незнакомца, — будь моим другом. Всего на неделю». Сора, не отрываясь от эскиза воробья, бурчит: «Ты же даже имени не спросил». Договор заключают в кафе «Ласточка»: Юки заказывает карри с двойной порцией риса, Сора
Судзуко, 28 лет, в синем платье с выцветшими цветами, стоит у окна в токийской квартире. На балконе — горшки с чахлыми геранью и пустые банки «Boss Coffee», которые она собирает «на случай гостей». Рёта, 31 год, в мятом пиджаке от костюма, впервые заходит к ней после похорон общего друга. Замечает на её полке книгу Мураками с закладкой из чека супермаркета. «Ты тоже перечитываешь «Норвежский лес»
Юкио, 28-летний ассистент в рекламном агентстве, каждое утро покупал кофе в автомате у станции Сибуя. В дождливый четверг он случайно наступил на ногу девушке в очереди — Рике, 25-летней фрилансеру, которая роняла папку с эскизами одежды. *«Извините, я… э-э… заплачу за чистку?»* — пробормотал он, подбирая мокрые листы. Она рассмеялась: *«Лучше купите мне онгигири. С креветкой»*. Они сели на
Нару Сэкия, четырнадцатилетняя школьница с привычкой рисовать в блокноте европейские замки, случайно натыкается на странную девочку в парке поздно вечером. Та, представившись Ханной Фонтайнстоун, кружится под фонарём в необычном наряде — смеси кимоно и пышной юбки, напевая: *«Yosakoi — это как… взрыв фейерверка в движении!»*. Нару, завороженная, прячется за скамейкой, но Хана замечает её:
В токийском депо Сёта, машинист с потёртой кепкой и вечным кофе в термосе, натыкается на коробку с документами отца. Там — фото разбитого состава 1997 года и заметки о смазанных рельсах перед крушением. "Они специально затирали следы", — бормочет он, пока колёса электропоезда E231 стучат по стрелкам у станции Таканава. На следующее утро в диспетчерской дочь погибшего инженера, Нао,
Юкио, менеджер небольшого магазина электроники в районе Синдзюку, каждый вечер возвращался в свою тесную квартиру, где его ждала жена Мидори. Они жили в старом доме 1970-х годов: треснувшие стены, скрипучий линолеум, крохотная кухня с закопченной вытяжкой. Однажды утром пара обнаружила, что соседи сверху — семья Кавамура, отец-водитель грузовика и мать в поношенном фартуке — начали стирать бельё
Мирай, пятнадцатилетняя школьница, переезжает в старый деревенский дом к тёте после смерти отца. В её комнате висит потрескавшееся зеркало, затянутое паутиной. Запах сырости смешивается с ароматом ладана из домашнего алтаря, где стоит фотография отца в чёрной рамке. Мать, разбирая коробки, бросает: "Не трогай его вещи — он хотел, чтобы всё осталось как есть". Ночью Мирай слышит скрип
Акира, в потёртой школьной форме с пятном крови на рукаве, спотыкается о ржавые рельсы в тоннеле метро. Её телефон вибрирует: "Игра 3 началась. Найдите ключ в канализации за 20 минут". Рядом Такаши, в рваных кроссовках, тычет палкой в темноту — "Тут вода по колено, но идти надо". Из динамика на стене доносится голос с помехами: "Правила просты — кто последний, тот