В пригороде Денвера Джейк, бывший механик с татуировкой якоря на запястье, каждый вечер выгуливает своего пса-метиса Бруно по маршруту: от треснувшего гаража с ржавой вывеской «Эдди и сын» до заброшенного моста через реку Платт. В четверг Бруно зарылся в кусты у автостоянки супермаркета «Фрешко», вытащил потёртый рюкзак с пачкой стодолларовых купюр. «Ты где это вынюхал?» — Джейк потёр виски,
А-Бо втирает жирный пятна с фартука, пока отец кричит из-за жаровни: «Не мешайся под ногами, завтра же экзамен!» В кармане — смятая задача по комбинаторике, найденная в коробке из-под луковых колец. На олимпиаде в муниципальной школе №3 он сталкивается со Сяо-Линь — девочкой в идеально отглаженной форме, чей карандаш выводит формулы так быстро, будто печатает. «Эй, мозг-компьютер, — шипит А-Бо,
В городке Трухильо, провинция Эстремадура, плотник Диего Мендес чинит сломанную дверь в доме своего брата Эрнана — капитана, нанятого для экспедиции за океан. В сундуке у Эрнана лежат карты с пометками *здесь золото*, выменянные у португальского шпиона в таверне *Ла Сорда*. «Ты снова поведешься на блестящие камушки?» — Диего бросает рубанок на стол, указывая на шрам от индейской стрелы на своей
Марсель, 27 лет, мойщик посуды в кафе *La Brume* на окраине Парижа, находит в кармане чужого пальто ключ от квартиры на улице Менильмонтан. На следующий день в новостях говорят об исчезновении женщины в красном шарфе — ее видели в баре *Le Hibou* за два дня до этого. Марсель звонит Луи, своему соседу-таксисту: «Ты слышал? Опять. Как в прошлом месяце с той певицей». Луи жует багет, глядя на дождь
Светлана, 23 года, певица из провинциального театра под Новосибирском, получает роль Виолетты в «Травиате» после внезапной болезни примы. В гримерке с отслоившейся краской на стенах она пьет растворимый кофе из треснувшей кружки, пока режиссер Артем, в растянутой водолазке, ставит условие: «Споешь на премьере — контракт продлим. Не справишься — ищи другую работу». Ночные репетиции в зале с
Эмиль, бывший гравер из Марселя, сломал палец на правой руке, когда прятал контрабанду в старом трамвае №28 в Лиссабоне. Его сестра Люси, работавшая официанткой в кафе *Le Bistro Gris* под Парижем, нашла в сахарнице записку: «Карташ приплывает в пятницу. Девятый ящик — не трогай». В тот же вечер Эмиль, прикуривая «Голуаз» у метро *Olavo*, столкнулся с Софией — девушкой в дырявом берете, которая
Анна, в мятом халате с пятном от вчерашнего кофе, толкала дверь в спальню локтем. На подносе дрожали глазунья с подгоревшими краями и стакан апельсинового сока с мякотью. «С днём рождения, — прошептала она, задев ногой скрипучую половицу, — хоть и на три дня опоздала». Дмитрий, не отрываясь от телефона, ковырял вилкой желток: «Слушай, на работе в Питер просят переехать. Месяца на два... или на
Лора, 29-летняя дизайнерка из Бруклина, каждое утро покупает кофе с миндальным молоком в ларьке у метро на углу 5-й авеню. Ее соседка Мелисса, которая работает баристой в кафе «Green Bean», постоянно подкалывает ее за привычку добавлять в напиток корицу: «Это же на два доллара дороже, Лор!» В офисе на 14-м этаже стеклянной башни в Мидтауне Лора правит макет журнала о моде, пока ее начальник Грег,
Линь, 23 года, моет полы в кафе на углу улицы Ханг-Бак в Ханое, когда находит потрёпанный дневник под сломанным стулом. Обложка облезла, страницы пахнут ладаном — как у бабушкиного комода. В тот же день Чан, студент из Сеула в мятом кожаном пиджаке, заказывает эспрессо и замечает дневник у неё в руках: *«Этот узор… Ты видела такие раньше?»* Он достаёт старую открытку с тем же вихревым орнаментом
Ли Вэнь, младший геолог с потрескавшимися очками, наткнулся на сине-зеленые наслоения в пещере возле деревни Хуаньцзуй. Его фонарь выхватил из темноты отпечаток трилобита, вмёрзший в породу. «Не может быть… они же вымерли», — пробормотал он, счищая грязь ножом. В пяти метрах от него инженер Чжан Лю, обмотанный проводами от портативного спектрометра, крикнул: «Показатели кислорода зашкаливают!
Эмир ковыряет трещину в глиняной крыше своего дома, пока ветер срывает лепестки жасмина с куста у порога. Внизу, на пыльной улице, Лейла развешивает на веревке постиранные фартуки, края которых выцвели от частой стирки. «Скворцы опять в старых гнездах крутятся», — бросает она, подбирая с земли упавшую деревянную прищепку. Эмир сплевывает известковую крошку с губ, поправляет потрескавшийся ремень
Эмир, с потрескавшимися костяшками пальцев, копался в ящиках старого комода в доме на окраине Кадыкёя. Нашел пачку писем 1983 года, перевязанных веревкой от мешков с мукой — отцовским почерком: *"Если умру, земля под гаражом твоя, но сёстры не должны знать"*. В углу валялся ржавый ключ от склада, который его брат Мехмет уже неделю требовал отдать. "Ты сгноил там отцовские станки, а