Арджун, младший архитектор из южного Мумбаи, каждый вечер задерживался у ларька со старыми чертежами возле рынка Кроуфорд. Там он впервые столкнулся с Прией, которая пересчитывала мешки с куркумой в семейной лавке «Специи Рао». Её отец, толстый мужчина в заляпанном фартуке, кричал: «Прия, клиент ждёт чаванпраш!» Девушка, пряча под столом книгу по дизайну интерьеров, вздыхала: «Папа, я же говорила
Мэйра, в потёртой косухе, копалась в двигателе старого трактора за амбаром. Рядом вертелся её младший брат Люк, пытаясь приладить к дрону самодельную корзинку для сбора яблок. «Слезь уже, искры летят!» — буркнула она, вытирая лицо грязным рукавом. По вечерам они патрулировали границы фермы, чинили провода, перегрызенные енотами, а перед сном слушали радиоштормы из дедовского транзистора. Старик
Лена, владелица небольшой кофейни в Амстердаме, и её брат Томас, студент-архитектор, спорят из-за наследственного дома в Волендаме. Томас настаивает: «Снесу старые стены, построю современную мастерскую». Лена хлопает ладонью по кухонному столу, заваленному чертежами: «Здесь дед сетки чинил, а ты хочешь бетонный куб впихнуть». Они едут в Роттердам, чтобы продать коллекцию дедовых навигационных
Катя вскипятила чайник на старой газовой плите, пока за окном дождь стучал по крыше авторемонтной мастерской. Блэк, в заляпанной маслом куртке, копался под капотом «Жигулей», бросив на табуретку пачку «Беломора». — Опять генератор? — крикнула она, протирая руки об фартук с пятном от варенья. Он высунулся, вытирая лоб тыльной стороной ладони: — Глючит, как твой магнитофон. Дай проводки проверить.
Лиза Манчини, 17 лет, каждое утро открывала семейную пекарню на узкой улочке Неаполя. Запах жареных канноли смешивался с криками рыбаков на соседнем рынке. Её подруга София, размахивая сигаретой, присаживалась на мраморный прилавок: «Опять пахнет, как в раю. Ты когда-нибудь выберешься из этой муки?» Лиза молча смахивала крошки со стола, пока в дверь не вошел мужчина в потёртом кожаном пальто —
Эмир, худощавый парень в потертой куртке, копался в ящиках на чердаке своего дома в Балате, когда наткнулся на потрескавшийся компас с надписью *"Güneş battığı yerde"* — *"Там, где садится солнце"*. Внизу, на кухне, сестра Лейла громко спорила с дядей Муратом из-за долгов за электричество: *"Опять рыбу продавать будем вместо того, чтобы свет включить?"* На следующий
Радж Шукла держал лавку с выпивкой в переулке за рынком Бхенди-Базар. Каждое утро он пересчитывал бутылки с *Royal Stag*, прятал пачку 500 рупий в жестяную коробку из-под печенья и спорил с женой Шивой из-за запаха алкоголя на рубашке: «Клиенты не придут, если я буду пахнуть мылом!» В углу комнаты их сын Викас собирал учебники, заляпанные каплями чая от соседского киоска. К пятнице Радж
Эмир, в потёртой кожаной куртке, толкается в очереди у аптеки на улице Истикляль. За спиной старик в клетчатом шарфе кашляет в ладонь: «Метиформин кончился?» — «Три часа жду — только сироп от кашля», — бросает Эмир, переминаясь с ноги на ногу. В это время его жена Лейла, зацепив сумкой прилавок на рынке Кадыкёй, спорит с продавцом из-за цены на баклажаны: «35 лир? Вчера 28 брали!» Дома, в
Азамат выходит из пыльного автобуса в родном ауле под Акмолой, сжимая потрепанный рюкзак с документами из Алматы. В кармане — квитанции за долги отца, который умер, пока сын пытался устроиться в городе. Дома брат Ерлан, в засаленной телогрейке, разгружает ящики с курятиной: *«Ты через пять лет вспомнил, где конь привязан?»* В комнате пахнет куртом и старыми коврами. Азамат молча ставит на стол
Анвита, 27 лет, швея из переулков Дадара, три дня чинит кружево на лехенге Карины, своей подруги с колледжа. Карина, дочь владельца текстильной фабрики, женится на Радже, сыне политика из Южного Мумбаи. «Ты точно не против, что я заберу твой дизайн для мехенди?» — Карина вертит перед зеркалом браслет с изумрудами. Анвита молчит, вспоминая, как вчера Радж задержал ее за руку у лифта в отеле
Ли Мэй месит тесто в крохотной пекарне на окраине Чэнду. За окном — трещины на асфальте, запах жасмина с рынка смешивается с ванилью. Её брат Сяо Фэн, в засаленном фартуке, вытирает лезвие ножа о штанину: *«Снова добавила сахар в начинку? Клиенты кашляют, как старики»*. Она молчит, прячет под прилавком флакон с розовой эссенцией — капля делает пирожные тающими, две вызывают удушье. По ночам Сяо
Доктор Джейкоб Харт, вирусолог с обгоревшим краем лабораторного халата, находит в кармане смятый чек из аптеки на Бейкер-стрит — последняя покупка до карантина. Его пациентка, Эмили Рид, 32 года, парикмахер из Илинга, лежит в изоляторе больницы Святой Марии с температурой 39.8. В её анализах — аномальные антитела, светящиеся зеленым под микроскопом. «Ты уверен, что это не ошибка?» — Эмили давит