Лейла Гарсия, 27 лет, возвращается в Сан-Франциско после трех лет отсутствия. В старом кафе на Бейкер-стрит, за столиком с треснувшей мраморной столешницей, она встречает младшего брата Марко. Он протягивает ей фото: на снимке — их отец, доктор Эмилио Гарсия, в белом халате с пятном кофе на рукаве, стоит рядом с лабораторным холодильником. «Они стерли все записи, — говорит Марко, перебирая
Лина Морроу, детектив из захолустного Блэкстоуна, штат Мэн, неделю копалась в архивах после исчезновения подростка с рыжими веснушками — Калеба Бойла. В старом сарае за авторемонтной мастерской "Гас & Сыновья" она нашла дневник с водяными пятнами: "29 октября. Опять зовут в подвал. Говорят, надо пить, чтобы видеть сквозь время". На обороте — схема тоннелей под заброшенной
Лиам Броуди, инженер стартапа NeuroLink, три ночи подряд замечал странные артефакты в тестах нейроинтерфейса. В тесной лаборатории на Эмбаркадро, пахнущей пригоревшей микросхемой, он тыкал пальцем в график на мониторе: «Смотри, Джена — здесь пики совпадают с моими снами про коридоры с зелёными стенами». Маркерная доска за его спиной пестрела формулами, перечёркнутыми жёлтым стикером «НЕ
Лира Мерсер, инженер-электрик с татуировкой «Voyager-1» на запястье, находит в вентиляции заброшенной шахты на Луне портативный холодильник с логотипом «Каллисто-Марс». Внутри — распечатанные схемы реактора и аудиозапись на португальском: *«Если слышишь это, я уже мёртв. Они слили кислород из сектора D»*. Её напарник, бывший пилот Кей Джей с подвеской в виде пропеллера, чинит дрона-пса по кличке
В кафе на углу Лорейнсграхт Лиза вытирает стойку тряпкой с запахом прокисшего молока. Том, в кожаном пиджаке с оторванной пуговицей, тычет пальцем в распечатку графика доставок инкассаторов. «Сзади дверь открывает уборщица в 10:45, — бормочет он, — пока охранник курит у канала. Двадцать минут — и мы в Лейдене с чемоданами». Лиза перебивает: «А Рик? Он же следит за нами с прошлого раза». За окном
Лайла Картер, мойщица окон в муниципальной больнице Спрингвейла, замечает странности: после ночных смен в коридорах мелькают силуэты без лиц, а в лужах у автостоянки отражаются чужие воспоминания. Её сосед, таксист Гектор Мендоса, смеётся над её «приступами»: «Опять три банки энергетика выдула?» Но когда Лайла находит в мусорном баке за клиникой окровавленный браслет с гравировкой «К.Р.», который
Доктор Лиза Морроу, хирург-травматолог с привычкой жевать мятные леденцы во время дежурств, замечает странные рубцы на теле пациентов, поступающих после ДТП на шоссе №14. Её коллега, резидент Карлос Вера, в разгар ночной смены роняет: «Ты проверяла историю МРТ у этого парня? У него те же отметины, что у женщины с ожогами из прошлого месяца». В подсобке, пахнущей антисептиком и старым линолеумом,
Джульетта, 23 года, каждое утро протирает стойку в кафе *La Brume* на узкой улочке за Сеной. Её рыжие волосы собраны в пучок, на фартуке пятно от вчерашнего эспрессо. После смены она забегает в душную прачечную на углу — стирает форму официантки, пока старый сосед Анри ворчит: «Опять мои носки пропали!» По четвергам, спрятавшись в ванной съёмной квартиры с треснувшей плиткой, она рисует углём на
Лина, 17 лет, каждое утро замешивает тесто для круассанов в крошечной пекарне отца в приморском городке Бэйсайд. Запах кофе смешивается с соленым ветром, а треснувший экран её телефона вечно залит мукой. Однажды в старом ящике с посудой она натыкается на дневник с обгоревшим корешком — записи 1940-х годов описывают подземные туннели под маяком. «Опять копаешься в хламе?» — хрипит отец, вытирая
Лиза Морган, 27 лет, работает бариста в захудалой кофейне на окраине Ванкувера. Ее квартира в кирпичном доме 1930-х годов пахнет сыростью, а рыжий кот Бакси каждый вечер шипит на угол шкафа, где трескаются деревянные половицы. В четверг, после смены, Лиза нашла на кухонном столе викторианскую брошь с треснувшим аметистом — через час в зеркале ванной возникла девушка в кружевном платье, шепчущая:
В пригороде Питтсбурга Лиза Морроу, лаборантка с ночной смены на водоочистной станции, обнаружила в пробах воды частицы, напоминающие битое стекло, но мягкие на ощупь. Она позвонила своему младшему брату-студенту Илаю: «Приезжай, тут такое… будто кто-то высыпал в реку конфетти из другого измерения». Пока он мчался на подержанной «Хонде», Лиза на кухне общежития станции, пахнущей старым маслом,
Лиора, 27 лет, с рыжими кудрями до плеч, каждую среду протирает стойку в караоке-баре *Neon Hummus* на окраине Тель-Авива. В углу зала — треснувший экран с титрами на иврите и арабском. «Ты опять забыла сменить фильтр в кондиционере?» — бросает ей Шимон, владелец, разбирая пачку сигарет «Дерех». В 23:15 заходит Амир, водитель маршрутки №48, с потёртым плейлистом песен на идише. Его смех