Чэнь Сяо, детектив с поддельным удостоверением курьера, рылся в мусорных баках за рестораном «Красный феникс», выуживая обрывки счетов. Его напарница, Ли Вэй в потрёпанной кожаной куртке, прищурилась от дыма сигареты: *«Здесь пахнет креветочной пастой и враньём. Смотри — на третьем листе номера не сходятся»*. Они выследили цепочку до склада на окраине, где грузчики в засаленных комбинезонах
Лена Картер, студентка-химик из Чикаго, находит в старом учебнике отца закладку с координатами — 41°53’N, 87°37’W. Вместе с Итоном Вульфом, бывшим военным с татуировкой в виде лабиринта на предплечье, они пробираются в заброшенные доки у озера Мичиган. В подвале, пахнущем ржавыми цепями и машинным маслом, Лена наталкивается на стеклянные колбы с мутной жидкостью, а Итан вскрывает сейф, заваленный
Казимеж, тридцатилетний котельщик из Кракова, каждое утро перед сменой заходил в комиссионный магазин на улице Старовисльной — проверял, не завезли ли старых скрипок. В четверг между потрепанным аккордеоном и ящиком с пуговицами он нашел корпус без струн, с трещиной вдоль грифа. «Это не мусор, — прошептал он, проводя пальцем по завитку, — тут инициалы: L.V. 1802». В тот же день на рыночной
Эйнар, сын старого кузнеца Хальвдана, топил печь в Каттегате, пока его сестра Аслауг делила вяленую треску на зимние запасы. На сходке у длинного дома ярл Стурла потребовал железо для копий вместо бытовых ножей: «Скотты сожгли Хедебю — наше оружие ржавеет в жирных руках». Рагнхильд, вдова с обгоревшими руками, бросила в котел обрывки шерсти: «Ты отдал бы последний гвоздь ради славы, которой не
Тек поправляет очки с потрескавшейся левой линзой, пока Зик втихаря доедает бутерброд с арахисовой пастой из рюкзака. Они толкаются у ржавой калитки склада на 5-й авеню, куда каждое утро привозят посылки с голографическими метками. «Опять старый Гронк забыл отключить сигнализацию», — бормочет Тек, ковыряя в замке отверткой с подсветкой. Зик тем временем уже залез на крышу фургона, разбрасывая
Озан Демир, детектив с пятилетним стажем в отделе киберпреступлений, нашел в кармане старого пиджака смятый чек из аптеки на улице Истикляль. Его напарница Зейнеп, вчерашняя выпускница академии, разбирала записи с камеры наблюдения у входа в лабораторию Босфорского университета. «Смотри, — она увеличила изображение, — мужчина в сером пальто уронил ключ-карту за два часа до взлома». Озан
Эмили Картер, 27-летняя копирайтерша из Ванкувера, обнаруживает в своей однокомнатной квартире на West 4th Avenue мужчину в мятой фланелевой рубашке. Он перебирает её старые тетради с рисунками, где в углу каждого листа — надпись «J.C. + E.C.». «Ты… Джейкоб?» — выдавливает она, роняя термос с латте на коврик. «Да. Ты в 14 лет дала мне шрам на левой руке от «аварии на яхте», — отвечает он,
В припортовом районе Сан-Франциско Лина Морроу, студентка-биохимик, находит в старом гараже отца коробку с записями о подпольных экспериментах 90-х. Сосед по общежитию, Кайто Шоу, замечает на её руке странный шрам, похожий на символ из его сна — три переплетённых змеи. «Ты тоже видела чёрный дождь?» — спрашивает он, доставая из кармана смятый рисунок. Вместе они идут в заброшенный док №17, где
В Мокпо, захудалом приморском городке, 28-летний Ын Дэ Хён арендует старую пекарню, переделывая её в кафе «Лунный кролик». Стены он красит в яично-желтый, а на пол ставит пластиковые стулья из 90-х. Каждый вечер он готовит *хотток* с корицей, но внезапно начинает плакать — слезы льются сами, как будто кто-то рядом рыдает. «Опять?» — бормочет он, вытирая лицо фартухом с пятнами муки. В это же
Соён, 35 лет, в синем халате с потёртыми локтями, скребла пятно от красного вина на ковре в квартире 402. Вентилятор гудел на подоконнике, разбрасывая крошки с печенья «Чоко-пай» по полу. Под диваном она нашла конверт с фотографией девушки в школьной форме и обрывком записки: «Они следят через окна». В соседней комнате зазвонил забытый телефон арендатора — мужской голос прокричал: «Не трогай вещи
Петр Алексеевич, ещё без бороды, в дыму стрелецких казней, лично тащит на плаху подельников Фёдора Шакловитого. Сестра Софья, запертая в Новодевичьем, царапает на стене: «Не дамся живой». В Преображенском — запах смолы и пороха: потешные полки гоняют мужиков в иноземных мундирах. «Ты, Данилыч, — хрипит Петр Меншикову, глотая квас после кутежа, — флот в Воронеже строй, а то шведы как крысы
Чон Тхэ-мин заметил пропажу в четверг, когда Ку Пхиль-су не пришёл на лекцию по квантовой физике. В общежитии Университета Ёнсе нашли его раскрытый ноутбук — на экране застыла карта района Хондэ с отметкой у заброшенного кинотеатра «Старлайт». Одногруппница Со Ын-хи, жуя жвачку со вкусом манго, бросила: «Он вчера говорил что-то про «красные нити» и старые письма в капсуле времени». Тхэ-мин