Ли Мин поднял выцветший синий платок, зацепившийся за ветку кривой сосны. Рядом Сяо Хуан, в рюкзаке у нее болтались банка перцового соуса и компас с треснутым стеклом. «Тут тропа раздваивается», — сказала она, тыча пальцем в карту, нарисованную на обороте меню из харчевни. Ли Мин потрогал ствол березы — кора отслаивалась, как старая штукатурка. Они шли три дня, ориентируясь по отметинам на
Артём, второкурсник политеха, каждое утро толкается в троллейбусе №14 от общаги на Сортировке до рынка «Рассвет». В кармане — смятая записка от Лиды, соседки по этажу: *«Купи батарейки для весов, мама опять ворчать будет»*. На овощном ряду, где Лидина мать торгует морковью из садового кооператива, он замечает, как девчонка в стёганой куртке спорит с охранником из-за разбитых яиц. «Да я же не
Лина, 23 года, моет грязные чашки в кафе *Blue Sparrow* на окраине Сиэтла. Каждую ночь она засыпает за стойкой, а в голове звучит мелодия, которую не может вспомнить при пробуждении. На запястье — шрам в форме ноты, который пульсирует, когда в радиусе километра кто-то напевает её «сонные» песни. Вчерашний клиент, пожилой мужчина в мятой ковбойской шляпе, оставил записку: *«Твоя мать пела так же.
Эмили, 27 лет, моет полы в закусочной *Дэйзи-драйв* с липкими от сиропа столиками. Вчера снова пришла к брату Джейку в трейлер, где пахло плесенью и дымом. «Ты опять продал микроволновку?» — спросила она, замечая пустой угол. Джейк, чеша заросшую шею, ответил: «Надо было. Тыква из соцпакета не прокормит». В кармане у Эмили — чек за электричество с красной отметкой *ПРОСРОЧЕНО*. Утром стащила из
Лена Гарсия, стюардесса с пятилетним стажем, в аэропорту Даллеса замечает коричневый чемодан с царапиной в форме креста у выхода на посадку рейса 227. Вместо того чтобы передать находку службе безопасности, она прячет его в подсобке, снимает на телефон бирку с именем «М. Ривера». Позже, разгружая тележку с кофе навынос, слышит, как пилот Джек Торрес ворчит в рацию: «Сан-Хосе опять затянул
В пригороде Стокгольма, на фоне серых многоэтажек и пустых детских площадок, 24-летняя Лина Мортенссон, бармен в кофейне *Koppar*, находит в мусорном баке ржавую жестяную коробку. Внутри — фотографии её пропавшего год назад брата, Маркуса, и распечатки звонков с пометкой *«Проект Älg»*. Она звонит Эрику Валлину, водителю автобуса №73, который каждое утро заказывает у неё капучино: «Ты говорил,
Лена Ковальски, инженер-электроник с татуировкой якоря на запястье, чинила сломанный фильтр воздуха на секторе D станции "Рубикон-7", когда Майлз, её напарник с вечным пятном кофе на комбинезоне, втиснулся в люк. "Опять эти проклятые дренажные насосы," — бросила она, швырнув гаечный ключ в ящик. Майлз достал из кармана смятый энергетический батончик: "Смотри, что нашел в
Эмили, студентка из Лиона, нашла в прабабушкином сундуке потёртую фотографию японского солдата с татуировкой змеи на шее. В тот же день в токийском метро Хирото, разнорабочий из квартала Асакуса, заметил на стене вагона граффити с тем же узором. «Ты знаешь, что это значит?» — спросила Эмили у продавца в лавке старых карт, тыкая в снимок. Старик молча протянул ей конверт с билетом в Осаку. Хирото,
Лиа ковыряла отверткой в ржавом дроне, пока Кайл тыкал пальцем в голограмму новостей над разбитым столом. «Смотри, «Хронос-Инк» опять слили данные о пробках — их алгоритмы гнилые», — бросил он, вытирая пролитый кофе с клавиатуры, собранной из запчастей 2030-х. Их подвал в Бостоне пах перегоревшими конденсаторами и дешевым раменом. Мэй, закинув ноги на монитор с трещиной, вдруг выдернула из
Марко, с потрескавшимися от грязи ногтями, копался в ящике с радиодеталями на рынке Сан-Роке в Кито, когда услышал, как Лусия кричит через толпу: «Эти камни из пещеры Чимборасо — они пульсируют, как сердце!». Её брат Карлос исчез три дня назад, оставив на кухонном столе карту с отметками возле вулкана и полусгоревшую записку: *«Они проснулись под льдом»*. Антонио, нейрофизиолог из университета,
Эмир, 28 лет, сортирует потрепанные книги в магазине «Сафир» в Кадыкёе. За окном грохочет трамвай, а на столе рядом с кассой — остывший стакан чая в подстаканнике с трещиной. В четверг, когда шел дождь, в магазин зашла Лейла в пальто с оторванной пуговицей — искала альбом старых фотографий Стамбула. «Ты веришь, что улицы помнят шаги?» — спросила она, перелистывая страницы с выцветшими снимками
Карла, водитель автобуса с привычкой добавлять в кофе щепотку корицы, каждое утро объезжает Мадрид по маршруту от площади Сибелес до парка Ретиро. Её друг Лукас, механик с вечно запачканными машинным маслом руками, в гараже на окраине Лавапьеса чинит старые двигатели и ворчит: «Этим железякам пора на свалку, а не на дороги». Карла игнорирует его, перебивая: «Ты видел, как старуха в чёрном платке