Лина, 27 лет, бармен в закусочной «Ржавый гвоздь» на окраине Чикаго, каждое утро стирает засохшую кровь с подушки. Глаза болят, будто в них насыпали песок, а вчерашний клиент, тыкая пальцем в ее красные веки, хрипел: «Тебе к психиатру, кукла». По ночам она смотрит записи с камеры в своей однокомнатной квартире — ищет момент, когда плачет во сне. В среду за стойкой появляется Джейкоб,
Кейт Моррисон, детектив из отдела похищений Лос-Анджелеса, в 7:15 утра обнаруживает, что её восьмилетняя дочь Сара не дошла до школы. Девочку в красном плаще с котёнком на рюкзаке последний раз видят на камере у пекарни "Golden Crust". Кейт звонит мужу Майклу, который в Сан-Франциско на конференции по кибербезопасности: «Ты проверял у Эллисон?» — «Она не отвечает», — срывает голос Кейт,
София, 27 лет, копается в подвале семейного кафе в Неаполе, перебирая банки с оливками и засохшие ветки базилика. Находит ржавый медальон с гравировкой *"Luci del Mare"*. Вечером, вытирая столики у окна, замечает в отражении стекла силуэт мужчины в плаще 1940-х. «Ты его тоже видишь?» — спрашивает бармен Лука, указывая на пустой стул. На следующий день в кафе врывается Джейк, американец
В Шанхае эпидемиолог Ли Вэй обнаруживает в крови умершего рыбака неизвестный патоген, напоминающий мутировавший штамм вируса. Он связывает образцы с партией контрабандных змеиных шкур из джунглей Амазонки, засыпая коллегу из Ухани голосовыми сообщениями: «Смотри на белок в третьей секвенции — такое видели только у рептилий». Тем временем в Техасе Джейк Харпер, бывший военный гид, получает от
Лицян сидел на скрипучем стуле в муниципальном офисе, разбирая папки с печатями «Совершенно секретно». За окном маячил силуэт порта: ржавые краны, сети, развешанные для просушки, вонь тухлых мидий. Его помощница Сяоинь, в потёртой куртке с капюшоном, тыкала в калькулятор. «Опять урезали бюджет на дренажные каналы, — пробормотала она, не отрываясь от цифр. — Говорят, в столице решили, что мы
Элис Грэйсон, архивистка из Эдинбурга, находит в подвале дома на Каслхилл ржавую чашу с выгравированными символами — её принёс местный водопроводчик, вскрывший стену при ремонте. В углу комнаты, пахнущей сыростью и старыми газетами, её помощник Джонас ковыряет отвёрткой в треснувшем плинтусе: «Может, это просто посуда какого-нибудь пьяницы?» Элис замечает на дне чаши латинскую надпись — *Aurum in
Итан, 28-летний программист из Лос-Анджелеса, каждое утро залипает на монитор с треснувшей кружкой «I ♥ SF» в руке. В офисе стартапа NeuroLink он правит код для нейроинтерфейса, пока коллега Лила, в растянутом свитере и с наушниками на шее, собирает пазл «Звездная ночь» на столе. 12 мая в 3:14 ночи Итан ловит баг — аватар клиента моргнул *трижды*, хотя в протоколе такого нет. В логах всплывает
Лайла, бариста в кафе на углу Брик-Лейн, трижды за неделю сталкивается с Томом — парнем в потёртой косухе, который каждый раз заказывает эспрессо с двойной порцией сиропа. «Ты опять здесь?» — бросает она, вытирая пролитое молоко со стойки. Он достаёт из рюкзака книгу с закладкой на 107-й странице: «Кажется, мы преследуем одни и те жэ призраки». На следующий день их поезда останавливаются
В стальном городке Риверс-Эдж, закусочная «Ржавый ковбой» каждое утро открывается с треснувшей кофеваркой и яичницей-болтуньей для шахтёров. Хозяйка, Лора Митчелл, 47 лет, в пятнистых фартуках, выдаёт кредит местным под запись в потрёпанной тетради. Её сын, Итан, 19, тайно копит на билет в Денвер, чиня старые мопеды в гараже. В соседнем доме, слесарь Гас Броуди, 58, выясняет, что пенсионные
В старом районе Миннеаполиса, за прилавком семейного ресторанчика *Himmel*, Эрл Йоргенсон в третий раз за утро перемывает стопку фарфоровых тарелок с синими узорами. Его дочь Лила, вскинув телефон на самодельный штатив, пытается записать тикток про рецепт *коттбуллар*: «Пап, если не снимешь фартук с пятном, все подумают, что мы банкроты». Эрл хрипло смеется, поправляет очки со склеенной скотчем
Андрэа Вольф, 34 года, архитектор из Вены, складывает коробки с книгами в прихожей квартиры на Ландштрассе. Маркус, её муж, юрист с привычкой теребить запонку с гербом семьи, молча наблюдает, как она отрывает от холодильника магнитик в форме Зальцбургского собора — сувенир из их первой поездки. "Зачем забираешь даже старые чертежи?" — спрашивает он, поправляя очки. "Это не твои
В Кракове, 1987 год. Зофья, студентка-историк с вечно запачканными чернилами пальцами, копается в архиве заброшенной фабрики «Полония». Находит пачку писем 1943 года, адресованных некой Хелене от человека под псевдонимом «Маковец». В углу конверта — пятно, похожее на ржавчину или кровь. «Чёрт, опять эти шифры», — бормочет она, разглядывая строки вроде *«Завтра груз пойдет через Подгоже, но