Знаешь, есть одна история, которая меня до сих пор колбасит. Представь глухую деревушку где-то у реки По — там каждый год ярмарка, народ пьяный, галдеж, а местный торгаш Северино, этакий шутник-пройдоха, вечно что-то замышляет. Вот и в этот раз прицепился к трем дедам, которые еле сводят концы с концами. Ну, знаешь таких — латаные пиджаки, руки дрожат, а глаза все еще надежду хранят. И шутка же у
Знаешь, вот история про этого шерифа Джейка — парня, который, видимо, решил, что долги чести надо отдавать даже бандитам. Ну представь: он вызволяет из тюрьмы Клинта Холлистера, своего старого подельника. Типа, «ты мне когда-то жизнь спас, так что теперь мы квиты». Ага, щас! Джейк-то думал, что после этого растворится в пустыне как мираж, вернётся к тихой жизни... Да куда там! Клинт — он как та
Представь себе Париж конца 50-х — вроде бы романтика, а на деле мокрые переулки, где каждую неделю находят очередную девушку с перерезанным горлом. И этот чокнутый, который словно с карикатуры соскочил: звонит в полицию сам, бахвалится, как будто издевается. "Убийца с болот", газеты трубят. А Мегрэ… Ох, этот Мегрэ! У него аж жилы на шее набухают, когда он трубку хватает. Знаешь, как
Представь себе Мадрид начала прошлого века: шум толпы у Большого театра, запах жареных каштанов и эта девчонка — Соледад. Продаёт фиалки, да не просто так, а с такой улыбкой, что прохожие кошельки сами раскрывают. А вечерами — срывает аплодисменты в подвальном варьете. Ну как тут не влюбиться? Вот и Фернандо, важная шишка из высшего света, пропал — глаз не мог оторвать. Втрескались по уши,
Представь себе: заслуженный журналист Гэннон получает нелепый приказ — выступать перед студентами-вечерниками. Ну, ты же понимаешь, как это бывает: начальник всыпал, дескать, «это часть работы», а сам, наверное, ржет в кулак. Гэннон ворчит, сопротивляется, но в итоге тащится на лекцию к этой Стоун. А она-то его сразу с ног сбивает! Не успел он рот открыть, как она его при всем классе выставила
Чикаго тридцатых, эпоха джаза и подпольных баров, где воздух пропитан сигаретным дымом и фальшивыми обещаниями. Представь адвоката — не того, что в глянцевых костюмах, а того, что шепчется с мафиози в тёмных переулках. И рядом — танцовщицу, чьи пайетки блёкнут под тусклым светом софитов, а улыбка давно стала частью грима. Оба, как на подбор: с изъеденными душами и вечными понтами, будто жизнь их
Представь себе: Марион, бывшая артистка, которая когда-то блистала на сцене, а теперь разводится с этим своим... как его... ну, тем самым знаменитым композитором, Михелем. И ладно бы просто развод — нет, она ведь до сих пор злится, что годами была его тихой тенью. Бросила карьеру ради него, а теперь? Театральные подмостки пылятся где-то в прошлом, а она пытается вкалывать в своем агентстве.
Вот, представляешь: семнадцатилетняя Сесиль, её папаша Раймон и его новая пассия Эльза беззаботно бултыхаются на вилле где-то у синего-пресинего Средиземного моря. Жара, море блестит, вино льётся — красота! И тут Раймон вдруг как гром среди ясного неба: «А вот к нам Анна Ларсен на недельку заскочит». Сесиль аж поперхнулась — Анна же этакая… ну, знаешь, строгая, с лицом как застегнутый на все
Представляешь, есть такой городок Ассола — зажатый прямо между Францией и Италией, будто два соседа тянут одеяло на себя. И вся жизнь там, как на лезвии ножа: хочешь — живи по правилам, хочешь — крутись как уж на сковородке. Вот, например, Фердинанд — французский таможенник, этакий честный служака, который даже пуговицы на форме отполировывает до блеска. А напротив него — Джузеппе, итальянский
Знаешь, иногда смотришь кино про великих композиторов – и вместо париков и скрипичных ключей натыкаешься на настоящую драму! Вот эта история, например... Представь: застенчивый Шуберт, весь в нотных листах, а друзья-то решили его «пристроить». Устроили пикник типа случайного – а сами подсунули бедолаге одну из сестёр Чепль. Ханни, кажется? Ну, наш Франц, ясное дело, втюрился как мальчишка – глаза
Знаешь, есть такие люди, которые будто правят миром из своих кабинетов? Вот Ноэль Шудлер – типичный пример. Этот парень – не просто богач, он настоящий акула капитализма. Его бизнес-империя простирается куда ни глянь: от заводов до газет, которые, я уверен, печатают то, что выгодно ему. А как он всем этим управляет? Ха! Связи в верхах, политические махинации – для него это как утренний кофе.
Представляешь, Анна — настоящая звезда театральных подмостков, все овации, цветы, а вот сердце пустое. Сестра ей подкидывает «идеального» кавалера — Филип Адаме, мол, богач, харизматичен, полмира исходил. Ну и что, что женат? Жена, говорят, безнадёжно больна, развода не видать. Анна-то вроде понимает головой, но... как же тут устоять? Закрутился роман — страстный, тайный, с поездками на виллы и
