Достоевский (1 сезон)

Леонардо Раскин, студент-философ с выцветшей татуировкой ангела на запястье, рылся в коробке с дешевыми изданиями у букиниста на площади Кампо-де-Фьори. Под потрепанным томиком Петрарки он нашел конверт с письмом на русском — чернила расплылись, подпись неразборчива. «Это не ваш уровень любопытства, — прошипела рыжая девушка в кожаной куртке, выхватывая конверт. — Ваш друг Алессандро спрашивал про Стендаля перед тем, как его нашли в Тибре?» Ее звали София Карловна, говорила с пьемонтским акцентом и носила в рюкзаке фотоаппарат «Зенит» со сколотым объективом.

Они сидели в баре за вокзалом Термини, где София размазывала салат «Капрезе» вилкой: «Твой профессор Мортелли три года переводил письма Достоевского к Аполлинарии Сусловой — теперь он исчез, как паста аль-денте». На следующий день Лео нашел в почтовом ящике мертвого голубя с запиской: «Сан-Джакомо-дельи-Спаньоли, полночь». В церкви тень в плаще сбросила его с лесов реставраторов, крикнув: «Игра в «Братьев Карамазовых» закончилась!» Погоня через ночной рынок Пьяцца-Витторио — коробки с артишоками летели под ноги. Утром София, перевязывая ему руку бинтом из аптеки, сказала: «Мортелли работал на семью Борджиа. Они и сейчас торгуют рукописями как героином».