Мой Алтай (1 сезон)

Арслан, пятнадцать лет, чинит плетёный забор у дома в селе Кангабаш, когда слышит, как отец разговаривает с дядей о продаже земли китайским застройщикам. На кухне мать перебирает курут — высушенные шарики из айрана — и бормочет: «Если пастбище отнимут, где овец пасти будем?» На следующий день Арслан пробирается через можжевеловую рощу к заброшенной метеостанции, где встречает Ли Вэя — студента из Чэнду, который снимает на дрона разрушающиеся петроглифы. «Ты местный? — Ли Вэй поправляет очки, заляпанные глиной. — Знаешь, эти рисунки старше Великой стены. Через месяц их снесут под элитный курорт».

Всю неделю Арслан тайком фотографирует бульдозеры, которые выравнивают склон у реки Катунь, а Ли Вэй печатает листовки на старом принтере в сельском клубе. Они разносят их по юртам, но старик Батыр отмахивается: «Мои внуки в Урумчи iPhone собирают — кому нужны эти камни?» В Улан-Баторе, куда герои едут на разукрашенном автобусе с драконами на боках, инженер Чжан срывает встречу: «Вы посчитали, сколько рабочих мест создаст проект?» Возвращаясь, Арслан находит в рюкзаке смятый конверт — чертёж альтернативного маршрута дороги, подсунутый анонимным помощником Чжана. Через месяц экскаваторы начинают копать в трёх километрах от петроглифов, обходя родник, где Арслан каждое утро наполняет медный кувшин.