Малайя (1949)

Джеймс Хартли, корреспондент из Чикаго, приезжает в Куала-Лумпур летом 1949-го. Его встречает Лина Махмуд, местная переводчица в поношенном платье с выцветшими розами — она водит его по рынкам, где в воздухе висит запах гвоздики и гниющих фруктов. «Здесь правду закапывают глубже, чем трубы водопровода», — бросает она, указывая на траншеи у доков, где рабочие с обмотанными тряпьем руками грузят ящики с оловом. Джеймс записывает в потрепанный блокнот: названия фирм, имена британских офицеров, цифры. Вечерами он пьёт теплый джин с лимоном в баре «Красный попугай», слушая, как владелец, китаец с шрамом на щеке, шепчет про пропавших рабочих.

Лина приводит его в деревню за рекой — крытые пальмовыми листьями хижины, дети, играющие с пустыми гильзами. Там Ахмад, старик с перебинтованной ногой, показывает им тайник под рисовым складом: мешки с клеймом «Made in Birmingham». «Англичане заберут твои заметки, прежде чем ты успеешь моргнуть», — хрипит он, разламывая лепешку. Ночью Лина врывается в номер Джеймса — у неё царапина на руке, в кулаке зажат обгоревший документ о поставках. Они бегут к порту, но на причале их ждут двое в пробковых шлемах. Выстрел, крик чайки. Лина падает, хватаясь за плечо: «Увози эти бумаги. Сейчас же». Джеймс прячет конверт за подкладку пиджака, пахнущую потом и дымом.