Душа (2021)

Минь-Цзе, учитель музыки из Тайбэя, в пятницу вечером репетирует на заброшенной сцене рынка Наньцзин. Его эрху скрипит от сырости, а в кармане лежит неоплаченный счет за аренду комнаты в доме с треснувшими плитками в ванной. «Почему ты не устроился на нормальную работу?» — голос матери звучит в голове, когда он роняет смычок, спотыкаясь о ящик с гниющими манго. Падение в открытый люк приводит его в пространство, где тени с лицами, как у старых буддийских фресок, строят очереди к автомату с бирками «Жизнь №947». Там он сталкивается с Лань-Юй, душой в растянутом свитере, которая тычет палкой в проекцию Тайваньского пролива: «Видишь? Всё равно что доширак без приправ — пресно».

Они пробираются через кварталы, похожие на смесь храма Баоань и компьютерного сервиса: лампы мигают, как гирлянды на фестивале Праздника драконьих лодок, а на земле валяются битые чашки пузырькового чая. Лань-Юй крадет пропуск у существа с лицом как у уличного кота с рынка Дихуа, пока Минь-Цзе пытается починить свой эрху проволокой от вентилятора. «Твоя музыка похожа на дождь по жести», — говорит она, когда звуки инструмента оживляют мерцающий мост через реку Даньшуй. В финале он просыпается у мусоровоза на переулке Хуаси, с запахом жареных каштанов в ноздрях и треснувшим эрху в руках — но в кармане лежит записка на салфетке из лавки с супом с говяжьими жилами: «Заходи, научу пить чай без сахара».