Дева Холмс (1 сезон)

В дождь и неоновые блики Шанхая 1920-х Хуан Яньхуэй, затянутая в тесный фартук официантки, протискивается мимо охранника в холле отеля «Рояль». «Пропуск? У меня суп на кухне остывает», — бросает она, тыча пальцем в поднос с дымящимися мисками. На втором этаже, где сливаются запахи сигар и лавандовых духов, она замечает обрывок шёлковой ткани с вышитой пчелой — под креслом, рядом с разбитой вазой. В кармане у неё записка от Сяо Цюй: *«Лаборантка Чжан видела, как горничная выносила мусор в 22:15 — проверь задний двор»*. Вернувшись в общежитие женского колледжа, Хуан находит Сяо Цюй за столом, где среди склянок с реактивами валяется полусъеденный баоцзы. «Жасмин, — протягивает ей обрывок ткани. — Как в парфюмерии на Нанкинской». Сяо щурится: «Там ещё пахло керосином. Кто-то маскировал запах».

На следующий день в парфюмерной лавке «Цветы дикой сливы» Сяо Цюй тычет продавцу в лицо открытку с рекламой духов: «Этот аромат брали только три человека за месяц». Список клиентов ведёт их к жене генерала Ли, чья пудра осыпается на воротник меховой накидки во время визита в театр «Золотой лотос». Хуан, переодетая в билетёршу, подслушивает, как госпожа Ли шипит в телефонную трубку: «Ящики с фарфором грузите до рассвета — порт №4». Ночью среди ящиков с клеймом династии Мин начинается перестрелка: Сяо Цюй, спрятавшись за бочкой со скумбрией, бросает самодельную дымовую шашку. Утром, разбирая улики в общежитии, Сяо ворчит: «Я два дня не спала». Хуан, перевязывая ей царапину на руке, хмыкает: «Спишь, когда все в тюрьме. Кроме нас».