Суррогат (2020)

Лина Харпер, 27-летний техник по ремонту синтетических «суррогатов», ковыряется в проводах куклы-андроида в подпольной клинике на третьем этаже заброшенного торгового центра в Восточном Лос-Анджелесе. Вокруг — треснутые витрины с выцветшими манекенами, запах паяльника смешивается с химическим ароматом дезинфектора. Клиент, Карлос Мендоза, нервно теребит кепку: «Она должна шевелиться точь-в-точь как Марси… даже родинку на левой ключице не забудь». Лина вставляет чип в затылок куклы, экран монитора вспыхивает ошибкой **E-302**, но она быстро гасит его, чтобы не спугнуть заказчика. В кармане куртки жужжит старый коммуникатор — сообщение от сестры, Эллис: «Опять кредиторы стучатся. Говорят, ты им должна за замену батарейного модуля».

Через три дня, разбирая сломанного суррогата из клиники, Лина находит в его памяти фрагмент видео: её отец, инженер Грегори Харпер, в синей робе стоит перед горящим заводом «Нексус-Тех» в 2005-м. На столе в углу валяется его блокнот с пометкой **«Проект Эхо»** и схемами чипов. Ночью в закусочной «Джейка» рыжий хакер Исайя тычет пальцем в экран: «Твой батя не просто так поджарился. Смотри — тут лог-файлы с камер: он вынес из здания жёсткий диск за час до взрыва». Они пробираются на заброшенный склад у старых доков, где под ржавыми трубами находят сервер с голограммами. Лина активирует запись — отец в очках с треснувшей линзой шепчет: «Они вшивают в суррогатов чужие воспоминания…» За спиной хлопает дверь, Исайя толкает её в вентиляцию: «Беги! Это не люди — у них глаза горят, как у этих кукол!» В руке Лина сжимает чип, на котором мерцает логотип давно закрытой корпорации.