Жизнь полна чудес (1 сезон)

Эмир, сын владельца небольшой ковровой лавки в районе Кадыкёй, каждое утро раскладывал товар под причитания отца: *"Смотри, не перепутай орханийские узоры с бергамскими — клиенты почувствуют подвох"*. В четверг, когда ветер с Босфора гнал по улице обёртки от лукума, в лавку зашла Лейла — студентка-историк в потёртой кожаной куртке. Она тыкала пальцем в фотографию в книге: *"Где найти эту старую мастерскую? Говорят, здесь делали музыкальные шкатулки с голосами духов"*. Эмир, вытирая пыль с медного подноса, буркнул: *"Спроси у Мехмета-уста́ — он чинит часы в переулке за мечетью Азиз Махмуд Хюдайи. Только не верь его байкам про джиннов в шестерёнках"*.

На следующий день Лейла тащила Эмира через хаос Гранд-базара, где торговцы орехами кричали: *"Свежее, как слеза невесты!"*. В мастерской Мехмета, заваленной коробками с ржавыми пружинами, они нашли шкатулку с гравировкой *"Халиль, 1897"*. Когда Лейла завела механизм, из резной решётки вырвалась тень птицы, обсыпая пол искрами. *"Это же симург из старых текстов!"* — зашептала она, а Эмир, поднимая осколок синего стекла с пола, фыркнул: *"Дед говорил, духи прячутся в треснувших вещах. Держи — вдруг пригодится"*. Птица, кружа над их головами, оставила за собой след ладана — так пахли улицы Стамбула после дождя в 1923-м.